вина Гуссейна на свежем воздухе. Посему, вся кавказская братва перекочевала к нему в квартиру. Я воспользовался суматохой и «слинял» к себе. Позвонил начальнику, он тут же обеспокоенно задышал в трубку: мол, по какому поводу были устроены маски-шоу. Я его успокоил, что это не по его душу и поставил в известность, что какое-то время меня не будет на работе. Он не стал выпытывать почему. Просто предложил деньги, очевидно полагая, что все проблемы решаются так. И чем скорее я вернусь, он будет только рад. Весть благая. С моей подпорченной репутацией найти нормальную работу, чтоб по всем правилам, было практически невозможно. Время такое, что даже дворником без рекомендаций не устроишься. Хотя, чего греха таить: для начальника, я был той самой золотой рыбкой, что исполняет все желания. Благодаря мне, вернее способностям, какими я обладаю, его задрипанный шиномонтаж стал престижным автосервисом и владельцы крутых автомобильных марок, загодя вставали в очередь на профилактику и ремонт. Дядька он простой, свалившаяся удача и богатство не изменили его: по-прежнему любит копаться в моторах наравне с ремонтниками. Только болезненно переживает бесконечные наезды, бесчисленных охотников до чужого добра. Пришлось тайком вмешаться и попросить Гуссейна утрясти проблемы. Тот, даже обиделся: «Почему раньше молчал? Ни один шакал больше не посмеет переступить порог вашей мастерской… я сказал!».
В папочке, врученной мне девицей-лейтенантом, был запечатанный конверт. В нем лежало удостоверение на мое имя, из которого значило, что владелец сего документа является специальным представителем чрезвычайной комиссии при Совете министров и ему должны оказывать содействие любые органы власти, а также военные, полиция и МЧС, также прилагался пластиковый дубликат на трех языках: русском, английском и казахском. Наверняка снабженный еще и микрочипом. Вдобавок из конверта выпал, шурша цепочкой, сдвоенный жетон из нержавейки с моими ФИО и группой крови. И тут, я окончательно понял, во что влип.
Часа два я просидел перед телевизором, монотонно переключая каналы и продумывая попутно список вещей, которые, возможно, мне смогут пригодиться. Особого ажиотажа вокруг темы башни не наблюдалось. Поднятая в Интернете волна искусно гасилась всякими информационными приемами. Причем не только у нас, но и на Западе, что еще раз подтверждало жесткую политическую возню вокруг этой темы. Торг шел нешуточный, а народ кормили всякими байками. Так, что эксклюзивное и суверенное право Казахстана на обладание артефактом — таяло на глазах. Госдепартамент США настойчиво бубнил о своих национальных интересах в любой точке мира. Наши намекали, чтобы те не совали нос туда, куда и сами не знают. Казахи утверждали, что у них все под контролем и некая международная комиссия во всем разбирается. ООН отпиралась, мол никакую комиссию не посылала и, вообще, собирает экстренно Совет безопасности. В общем: все кипело и булькало. Пар вроде спускали, дабы не нервировать финансовый мир, но рвануть могло в любой момент.
Собираться в такие короткие сроки мне раньше еще не приходилось. Пройдя по комнатам, я отключил от розеток лишние электроприборы. Повесил на холодильники послания соседке — милой, одинокой старушке, которая приглядывала за квартирой в мое отсутствие, с наказом пользоваться продуктами — ей подспорье, и мне спокойней. Вся атмосфера в квартире, заполненная резкими запахами свежего ремонта, словно подчеркивала перемены в моей размеренной жизни. Гулкая пустота комнат отзывалась эхом шагов. Я бродил словно потерянный, машинально собирая нужные мне вещи, попутно прокручивая в башке весь этот информационный поток, обрушившийся нежданно-негаданно на мое сознание. Выбор сделан и необходимо настроиться на предстоящие события с учетом того, что вокруг будет масса незнакомых людей и привычный уклад жизни, достигнутый с таким трудом, будет разрушен. Зато появилась реальная возможность поучаствовать в самом необычном приключении. Надеюсь, я не разочаруюсь в своих ожиданиях.
Глава 4
На первых порах.
Рано утром, в начале пятого, меня разбудил звонок нового телефона, особенность которого заключалась в том, что у него не было кнопок. Вообще! Так, что его не выключишь, но стоило взять его в руку, и приложить палец к экрану, как он заорал голосом генерала. Пришлось отвечать. Звонил Терентьев, видимо, прямо с летного поля. Рев двигателей заглушал его голос, но я понял, что за мной послали машину. Ко времени, я успел выйти на улицу и, теперь, просто сидел на скамейке у подъезда. Рядом, приводя в порядок клумбу, сопел неутомимый местный дворник Рашид. Приветливо улыбаясь, он поздоровался, оглядел мой рюкзак и с наивно поинтересовался:
— На дачу, да?
В ответ на это я только неопределенно кивнул.
Неприметный, скромный автомобиль без броских номеров обогнул двух спешащих к нам киргизов и подкатил к подъезду. За рулем сидел молодой парнишка лет двадцати. Наученный горьким опытом, я не стал после первого же рукопожатия шокировать парня и рассказывать ему всю его подноготную, прежде чем мы познакомились привычным для людей способом. Не стал называть по имени, вместо этого вежливо спросил, как зовут.
До военного аэропорта путь был не близкий. Так, что мы смогли немного поболтать, коротая время. Большей частью говорил водитель и почему-то был уверен, что я ему отвечаю, хотя я просто клевал носом, то и дело засыпая.
— Тут ребята из отдела мне шепнули, что у вас какие-то уникальные способности. Это правда? — спросил немного осмелевший водитель, приглушая вопли радиоприемника.
— Много болтают твои ребята, — буркнул я сонно, — так и пару звездочек с погон проболтать можно.
— Не, ну серьезно, вы же теперь вроде как свой.
— Ты только своей подружке Светке все не разболтай, хорошо? Женщины, они, вообще, язык за зубами держать не умеют. А папаша у нее строгий, в СВР служит, пристрелит тебя из наградного пистолета — нафиг ему зять болтун.
— А откуда вы знаете, что мою подругу Светой зовут и про папашу? Я же…
— Сам спросил про способности, вот и шевели теперь извилинами на тему того откуда я это знаю.
— Понял. Вопросов больше не имею, — сделав серьезное лицо и сосредотачиваясь на дороге, промямлил он.
Знать бы самому, сколько способностей в моем арсенале на самом деле. Мне несколько лет понадобилось для того, чтобы научиться скрывать те, что проявились и, сильно постараться не пользоваться ими открыто. Так бы и сгнил в дурдоме, с таким-то довеском. Умение узнавать про человека все, его самые скрытые и страшные тайны, это только верхушка айсберга. Тогда, после взрыва в метро, когда ни о каких способностях и речи не было, меня вынесли на улицу, ослепшего и оглохшего,
