это его силой пахнет. И как?
— Так всё, — развёл тут толстяк руками, — Нету больше Берга Хасельхофа. Убил его мальчишка. Его и дружину его. Вон там трупы их свалены… — махнул мужик в сторону ближайшего лесочка, куда стащил все останки.
— Осмотреть. Найти все знакомые морды, — кратко приказал Лис.
Тотчас его люди зашевелились, начав разбредаться по округе. Всё же следовало убедиться, что и правда все трупы собраны, и трактирщик не врёт.
— Артефакты при нём были? — подал голос азиат.
— Были! — уверенно закивал толстяк, — Какие точно не ведаю. Но то, что парень огнём невидимым стрелял — то запомнил.
— Громко стрелял?
— Не, тихо. Вообще неслышно.
— Хм… Выходит и правда Кёнинг…. И чего он сюда залез?
— Так война у него! — подал голос толстяк, помня наставления господина.
— С кем? — удивился Лис.
— Так с Хасельхофом. Он как раз в их родовое гнездо поехал. А с ним голова Курта ещё была — старшего сына барона. Я сам видел, как он её Чёрной Плети перед боем показывал. Тот жутко разъярился! Чуть весь двор мне не снесли… насилу спрятался.
— Поехал к Хасельхофам значит.
— У барона людей повыбили. Сам барон сдох. А места там жирные, — снова подал голос молчаливый беловолосый бандит. Он выделялся среди банды чем-то неуловимым. Вроде и одет броско, ярко, и оружие золочёное как у Лиса, и золотом обвешан что пират, а всё одно осанкой и поведением выглядел он куда серьёзнее. И лишь скучающие глаза разрушали его суровый образ.
— А и правда, братва, может гусей пощупаем? А? Ха-аха-ха! — не остался в долгу азиат.
— Если возьмём только казну, да чернь пострижём, то откупимся. Особенно после смерти Курта и Берга — у старика только один сын малой останется, да бабы. А значит семья всё влияние потеряет при дворе! Но имперцы не простят смерти целой семьи. Мы чай не благородия войну устраивать, — подытожил Лис, оглядывая своё воинство. Он хоть и был главарь шайки, но настрой ребят был обязан чувствовать, и действовать заодно с ними. А то ведь на вилах подымут…
— А и не надо! Нам ить звонкая монета милее!
— Мяса наколем да зажарим!
— Девок пощупаем!
— Кабак грабанём, да ужрёмся в сопли!
Тотчас полетели отовсюду предложения одно другого слаще. Дело и правда поворачивалось к банде мягкой стороной. Ведь пока благородия дерутся, можно неплохо разжиться различными ценностями! А после всё свалить на Кёнинга — просто слух пустить, что они от его имени грабят, будет достаточно, чтобы от них отстали. А там пущай барончик сам расхлёбывает! При таком прибытке и смерть Репья с тремя десятками ухарей казалась несущественной.
— Значит решено. Михей, собирай обоз! А мы тебя тут подождём недалеко. Айда братва лагерь ставить! — вскоре за Лисом ускакала вся свора душегубов, оставив трактирщика в покое.
Тот лишь ухмыльнулся вслед бывшим подельникам, вспомнив ту силу, что явил ему его господин.
— Ничё-ничё, он из вас души-то повытрясет… шакальё поганое, — отряхнув шапку, поднятую с земли, толстяк пошёл назад. Конину солить. Это он вовремя живых лошадей старшему сыну сдал, когда тот с утра прибегал. А то бы всё обратно бандитам досталось.
* * *
Вальтер сидел впереди кареты с закрытыми глазами. Руки его были опущены в кожаную сумку, а сам он выглядел будто в трансе. Лошадьми же правила Эльза, пересевшая не так давно из кареты наверх. У девушки уже куда лучше получалось управляться с каретой, и теперь она весьма уверенно чувствовала себя на дороге даже будучи без пригляда.
— Мерзкие уёбки… — прошипел себе под нос Вальтер на русском языке, убирая руки с сумки. В тот же момент она вспыхнула, начав ярко гореть, и даже чуть не испугала лошадей разлетевшимися искрами. После чего в его руках осталась лишь подставка из обсидиана. Убрав её в дыру под сиденьем, куда складывали всякую нужную в пути ерунду, он всерьёз задумался.
Выходило, что аристократы на самом деле не чураются ни наркоторговли, ни перепродажи рабов, в том числе детей, ни даже инцеста… Вальтер к своему разочарованию выкопал весьма неприглядный факт о бороне и его средней дочери. Это же каким дерьмом нужно быть, чтобы родную дочь оприходовать?! Он и раньше-то не жалел об убийстве барона Хасельхофа, а теперь и вовсе был рад, что вычистил эту мразь из мира живых. Даже голову спалил после допроса — побрезговал.
— Крестьянок ему мало было что ли…?
— А? Что-нибудь нашёл? — Эльза глядела на попутчика с любопытством. Она уже знала, что тот допрашивал голову мертвеца в своей сумке. И пусть сперва этот факт её сильно напугал, отчего было непросто уговорить девушку даже выбраться наружу, но теперь Эльзу распирало сплошное любопытство. Тем более сейчас, когда жуткая голова разлетелась серым пеплом по ветру.
— Если кратко, то империя в жопе!
— Фу, Вальтер! — сморщила Эльза носик, но выражение лица всё одно озарилось насмешливой улыбкой.
— Говорю, как есть, — пожал он плечами, — Посты и законы продаются всем подряд, лишь бы долю платили высшим министрам. Судебная система давно куплена криминалом и крупным капиталом, и справедливости там не найти. Обычные жители что грязь под ногами — их за людей даже не считают! Император — беззубая марионетка. Долгами и родственными связями скован по рукам и ногам так, что ни вздохнуть, ни пёрнуть. И это несмотря на то, что половину всех денег империи сжирают родственники императора. Где прямым обеспечением, а где аферами на имперских подрядах. А вырезать их, прекратив расхищение и растрату бюджетов, у него духу не хватает! Хотя и сил тоже… Тут ведь гражданской войной пахнет в случае открытой вражды. Не факт, что и армия останется верна империи, а не своим родовитым командирам. При этом сами родственнички императора похоже под шумок расправляются с лояльными ему семьями, готовя то ли переворот, толи развал страны. И Хасельхофы как раз состоят в этой кодле!
— Ну и ну… неужто всё так плохо? Но куда смотрят жандармы? А гвардия?
— А служит там кто? Всё те же аристократы.
— Да нет, не может быть всё настолько плохо. Мой отец давно бы знал
