удивительно… но, может, не всё ещё потеряно.
У дверей так называемого Второго кабинета, в котором Седрик вёл свои дела с не-людьми Нью-Йорка, Руман веско заявил:
— Только госпожа.
Шон тут же вскинулся. «Нет!» — услышала я его мысль.
— Шон пойдёт со мной, — спокойно сообщила я Руману. Тот впился в меня взглядом, но я не в том возрасте и не в той vis-категории, чтобы бояться волков. Я даже не опустила маскировочные щиты, которыми привыкла оплетаться, скрывая свой настоящий уровень силы; Руман не выдержал банального, вполне человеческого поединка воли. Отступив чуть в сторону, он приблизился к Тони, ясно давая понять, что если я вздумаю выкинуть глупость, то первым пострадает он. Мой пёс-оборотень чуть насмешливо посмотрел мне в глаза, безмолвно обещая, что не даст себя в обиду, и я со спокойным сердцем отвернулась и потянула на себя тяжёлую дверь. Тони уже задавал Руману трепку, так что нет причин волноваться за него.
Кабинет Седрика успел измениться с той злополучной ночи, когда я чуть не умерла и, спасаясь, овеществила свою ненависть, вытянув в наш мир Убийцу Богов. В центре комнаты, рядом с прежним директорским столом, появился ещё один такой же и соответствующее ему кресло. Современный трон, — подумалось мне, — обязательно укомплектовывается массивным столом.
К моему удивлению и облегчению, увидав Седрика, я не испытала практически ничего. Моё гибкое сознание затолкало в самый дальний угол его преступление и вывело на первый план освобождение Шона. Оно и к лучшему: забыть и простить — разные вещи, но я белый универсал и не могу жить с постоянной обидой, ненавистью или жаждой мщения в сердце.
Седрик был явно раздражён и, откинувшись на спинку, покачивался в своем кресле. Фрешит стоял у окна спиной ко всем. А напротив бывшего единоличного главы города сидел испуганный, но полный решимости… Лебедь. На самом деле у него было какое-то человеческое имя, но все его звали только Лебедем. Он был щуплым, невысокого роста и затравленным. Я видела его давно и мельком, и уже тогда вечное ожидание удара бросилось в глаза, но я списала это на его молодость и недавнюю инициацию. Теперь этот страх врос в него. Тем не менее, Лебедь сейчас превозмогал его: ёжился под взглядом Седрика, но не отступал.
— Всем доброго дня, — произнесла я.
Седрик фыркнул, Фрешит отвернулся от окна и молча посмотрел на меня, а Лебедь, пытливо всматриваясь, тихо ответил:
— И вам, леди.
Он явно пытался угадать, чью сторону я займу. Лебедь прятал руки под столом, и я уловила настороженные мысли Шона по этому поводу.
— Вы что-то прячете? — невинным тоном дурочки поинтересовалась я у перевёртыша, тот испугался, потом смутился.
— Ничего, — пробормотал он и показал забинтованные руки, словно в белых варежках.
— Угу, — я тоже смутилась. Не люблю пугать и ставить в неловкое положение.
— Итак, я примчалась по вашему зову, — вспомнила я о деле, — Что случилось?
— Пока ничего, — тут же раздражённо ответил Седрик.
Внезапно Фрешит изо всей силы хлопнул ладонью по столу, заставив меня и Лебедя вздрогнуть. Все без исключения с удивлением уставились на болотника, славившегося своей выдержкой.
— Мохнатый идиот, — прошипел Фрешит, — Ты не понимаешь значения слов?
Седрика перекосило. Я поняла, что магическая связь запрещает ему агрессию против Фрешита и это ещё больше бесит полуволка.
— Какого ты приволокла сюда это розовое дерьмо? — заорал он на меня, — Эту безмозглую тварь!
Я хлопала глазами… Это он о Шоне? Моё удивление дало новый толчок злости.
— Уууу… Розовая идиотка!
Последнее слово он не хотел произносить, но не мог остановиться, оно словно вылезло из него. Лебедь буквально сжался в комок, дико сожалея о том, что оказался свидетелем наших взаимных оскорблений.
Я оглянулась на Шона. «Сможешь вытянуть избыток силы из этого придурка?» — спросила я мысленно.
«Легко», — бросил Шон и тут же метнулся животом на стол. Дотянувшись до Седрика, он ухватил его за одежду и дёрнул на себя. В одно мгновение, пока не успевший сгруппироваться полуволк приближался, Шон перекинул ноги на другую сторону стола. Подлокотники не давали инкубу сесть на колени своей жертве, и он рывком подкатил кресло к себе, запирая Седрика между спинкой кресла и столом. Полуволк попытался вырваться и подскочил именно в тот момент, когда двигалось кресло, чем сделал хуже самому себе. До этого его лицо было ниже и Шону тяжело было дотянуться до губ, он мог не удержать его при этом, а так… Я успела увидеть страх в глазах бывшего главы города до того, как яд инкуба стер все эмоции.
Тут ожил Фрешит и дёрнулся к своему заклятому побратиму.
— Нет! Фрешит, — властно окрикнула я. — Он только угомонит его, — добавила я тише и мягче. Болотник, весь кипя внутри, молча смотрел на меня.
Со щелчком распахнулась дверь, и в комнату попытался ввалиться Руман. Тони висел у него на загривке, как настоящий волкодав. Мой пёс ударил кулаком бывшего друга куда-то в спину, заставив того повалиться на колени. Так они и застыли. Тони виновато глянул на меня. Он мог вообще не подпустить Румана к двери, но тогда волка пришлось бы серьезно покалечить, а Тони этого не хотел.
— Всем успокоиться, — скомандовала я. — Шон?
Жертва вцепилась в подлокотники кресла, а не в инкуба. Значит, всё в порядке. Вот когда еда захочет, чтобы её съели без остатка — тогда дело плохо, а пока…
— Тихо, — и я осмотрела мизансцену перед собой.
Полный боли и ненависти взгляд Румана, виноватый и чуть злорадный Тони; перепуганный до обморока Лебедь прижимал обмотанные руки к лицу, как ребенок, пытающийся закрыться от нас всех, злой Фрешит…
— Пати! Прекрати это! — потребовал он.
— Да, как только Седрик отдаст излишек, — покладисто согласилась я. — Шон? Шон, хватит уже, наверное…
Судорожно сжимающие подлокотник руки расслабились, и я набрала воздуха, чтобы скомандовать отбой, как Шон сам отстранился. Тяжело перевалив ноги обратно на внешнюю сторону стола, он медленно встал с него и сделал шаг ко мне. Бедняга выглядел, как человек, глотнувший касторки или рыбьего жира. Все со страхом и опасением смотрели на инкуба, но когда поняли, что активных действий от него ждать не приходится, уставились на Седрика. Тот имел вид человека, проснувшегося от кошмара.
— Седрик, — позвала я, он заполошно глянул на
