Еще раз показать? Мне несложно, только эспрессо поставь.
Но сделать ни она, ни Костя ничего не успевают: под звон колокольчика в кофейню заходит…
– Вы поглядите, кто пришел!
Переступивший порог Вик ухмыляется:
– Соскучилась? Думала, я тебя бросил, у других кофе пью?
– А что мне надо было думать, когда ты две недели не появлялся? – Лена оборачивается к Косте. – Знакомься, это наш постоянник, его зовут Вик.
– Уж скорее «твой», чем «наш», – подмигивает Вик, облокачиваясь о стойку.
А Костя, резко помрачнев, цедит:
– Очень приятно. – И раздраженно поправляет закатанные рукава.
Не любит громких и наглых гостей? Ревнует? Или дело в накрашенных веках: не для всякого накрашенный парень – обыденное дело?
Впрочем, какая разница? Не грубит – и ладно. А когда научится еще и лицо держать, цены ему не будет.
Тем временем Вик, изучив меню, просит:
– Посоветуешь что-нибудь холодное? Ужасная погода, я даже без пальто! – Он показательно дергает воротник легкой синей рубашки, и Лена с удивлением замечает, что на шее у него родимое пятно. Надо же, раньше не видела. Впрочем, разве при встречах было время разглядывать?..
Последние несколько дней и правда выдались теплыми, почти жаркими: целых двадцать пять градусов! Разогревшийся рано утром воздух не успевал остыть к ночи, так что куртку можно было оставлять дома: не замерзнешь по пути ни на работу, ни обратно. А по вечерам и выходным льда на летние напитки едва хватало: то и дело брали лимонад, айс-латте или эспрессо-тоник.
О, вот как раз его и можно предложить.
– Хочешь пол-литра кислой кофейной жижи?
– Кислая кофейная жижа, – мечтательно повторяет Вик. – Звучит потрясающе, давай.
– Я приготовлю? – абсолютно без энтузиазма уточняет Костя.
Лена кивает, пробивая заказ: не запрещать же из-за того, что криво посмотрел и недружелюбно поздоровался?
Хочется верить, что он пока слишком стажер, чтобы в напитки плевать.
Конечно, Вик задерживается поболтать: чтобы он – и заглянул просто за кофе? Хвалит эспрессо-тоник, хвастается, что получил повышение и активно перенимает обязанности зама, готовясь заменять Валерию, уходящую в декрет. «Мозги плавятся, к концу дня из ушей вытекают; я поэтому и не появлялся: уставал как собака. Жаль, правда, теперь никаких заказов, никого жрать не буду».
И с ухмылкой косится Лене за спину. Наверняка Костю доводит, чтобы проверить, хватит ли тому выдержки не сорваться. Вот негодяй.
А Костя, не поддаваясь, занимается уборкой: проверяет холдеры, моет посуду, вытирает столешницы. Чудится в его возне молчаливый упрек: вот, мол, заставляешь стажера свою работу делать, что ж ты за бариста? И Лена виновато поводит плечом: сейчас, погоди, это чудовище смотается – и мы продолжим.
Уж очень не хочется от Вика отвлекаться, каким бы наглым негодяем он ни был.
– Это же твой стажер, да?
– А что? – мгновенно ощетинивается Костя.
Вик миролюбиво вскидывает руки:
– Просто интересуюсь, честное слово! И как тебя в кофейню занесло?
Приблизившись, Костя упирается ладонями в столешницу и заглядывает Вику прямо в глаза – какой храбрый!
– Искал работу, представь себе. Здесь обещали всему научить – вот и пошел. – Льда в его голосе больше, чем в забитом под завязку льдогенераторе.
Вик на эту дерзость отвечает снисходительной ухмылкой, а его хтоническая сторона, шестилапый шакал, рывком шарахается к Косте. Шерсть торчком, глаза горят, с зубов чуть-чуть слюна не капает – жуткое зрелище. Неудивительно, что Костя, вздрогнув, затаивает дыхание; Лена бы на его месте в угол отпрыгнула.
Или как раз удивительно. Костя ведь…
Шакал щелкает пастью у самого носа – и Костя, отшатнувшись и выпалив не то «Я сейчас», не то «Я на перерыв», исчезает в подсобке.
Вик провожает его взглядом.
– Интересный у тебя мальчик.
– Подожди, – осознаёт Лена, – получается, он…
Расхохотавшись, Вик подмигивает:
– Хорошего дня!
И, подхватив стакан, сматывается из кофейни прежде, чем Лена успевает хоть что-то еще спросить. Негодяй как есть.
Переборов желание сунуться в подсобку, Лена оставляет Костю в покое: выйдет – тогда и поговорят. Выбрасывает чей-то стаканчик, притаившийся у ножки стула, протирает столики, поправляет книги на стеллаже для буккроссинга. И все-таки, как бы ни пыталась отвлечься, возвращается мыслями к открывшейся тайне.
Значит, Костя тоже видит – и тоже с самого детства? Боялся хтоней или дорожил ими, как маленькой сказкой? Или, может, не боялся, но и не любил; потому и смотрел на Вика мрачно, и говорил сквозь зубы?
А вдруг он не видит, а просто чувствует что-то… что-то неприятное, нечеловеческое, ледяное – от которого аж волосы дыбом? И доверяет чувствам настолько, что готов показаться сумасшедшим, но все-таки сбежать, когда становится чересчур страшно.
Только бы он не сбежал никуда дальше подсобки: запасной выход, конечно, заперт и заставлен коробками, но если тихонько разобрать и поковырять в замке хитрой отмычкой…
Через пару минут Костя наконец возвращается в зал: ссутулившийся, рукава рубашки раскатаны, на плече – рюкзак. Он уходит? Вик так напугал, что отбил всякое желание стажироваться?
– Ты чего?
– Так ты же меня прогонишь, – он поводит плечом. – Невежливо общался с гостем, смотался в подсобку… Лучше уж я сам.
– Вот еще! – фыркает Лена. – Не буду я тебя прогонять. Общался ты с ним не как с гостем, а как с моим другом. И в подсобку ушел на перерыв – имеешь право.
Поколебавшись, Костя опускает рюкзак на пол.
– Тогда я надеваю фартук?
– И моешь руки, разумеется, – кивает Лена.
Глаза у него вспыхивают ярче, чем лампы в кофейне рано утром. Неужели настолько хочет стать бариста?
Во время разговора никто не прокрался в кофейню, подслушивать не будет. Поэтому, когда Костя возвращается в фартуке и склоняется над раковиной, Лена спрашивает:
– Значит, ты тоже видишь хтоней? Я имею в виду, их чудовищный облик.
Вздрогнув, он каменеет – правда, всего на мгновение. Тут же домывает руки и, развернувшись, пронзает взглядом:
– Я не хочу об этом говорить. Давай продолжим стажировку? – И, натянув улыбку, прибавляет: – Пожалуйста.
– Хорошо, – соглашается Лена. – Сейчас напомню, как рисовать сердечко, будешь дальше тренироваться. – И украдкой вздыхает.
Кажется, отношения с этой стороной жизни у него напряженные. Ужасно хочется помочь! Но как там Вик говорил, «я не жру без согласия»?.. Вот и она не будет лезть, пока не попросят.
Через пару часов стажировка закончится – и они расстанутся, возможно, навсегда. Но Костя знает ее имя, знает место работы, и вдобавок Лена оставит ему телефон. Захочет поговорить с тем, кто тоже видит немножко больше обычного, – придет.
Вот бы пришел!
Мое ты чучело
– Здравствуйте, агентство «Хтонь в пальто», слушаю.
– Здравствуйте. Говорят, ваши хтони могут рассказать сказку?..
– Все верно, могут. Подскажите, сколько лет ребенку, которому нужна сказка?
– …Тридцать. Сказка нужна не ребенку. Сказка нужна мне.
– О. Хорошо, я вас поняла. Назовите, пожалуйста, имя, адрес и день, в который вы хотите послушать сказку. Все организуем.
Эд прислоняется к дверям вагона с угрожающей надписью «Не прислоняться» и тяжело вздыхает.
Дурной сегодня день. Опять полночи не мог заснуть, хоть и выпил снотворное, так что с утра едва продрал глаза. За завтраком облился кофе – пришлось менять футболку. Уже на улице обнаружил, что забыл солнечные очки; не стал возвращаться и потом проклинал себя, щурясь всю дорогу. А как финальный аккорд – на работе завалили исключительно срочными заказами, будто без того не зашивался всю неделю; разгрести не успел, задержался и теперь жуть как опаздывал домой.
Потому что на сегодня Эд заказал хтонь. И ладно бы по серьезному вопросу – нет, с ужасно детской просьбой: «Расскажите мне сказку».
Впрочем, кто сказал, что взрослый человек не имеет права сказку послушать? Вспомнить, как раньше падал на кровать, заворачивался в одеяло с головой; когда мама входила в комнату и начинала искать: «Где же Эдичка, где мое сокровище?» – подпрыгивал с воем и оскаливался, чтобы она охнула, чтобы испугалась и, конечно, обрадовалась. А потом лежал, подложив ладонь под щеку, жмурился от ласковых прикосновений к волосам и тонул в новой или, наоборот, давно знакомой и любимой истории: строил поезд из ящиков и самовара, уезжал в деревню с котом, по просьбе короля привозил в замок дракона…
Мамин голос окутывал теплом – а не звенел в ушах напоминанием, что жизнь катится под откос: «Найди приличную работу! Познакомься с девушкой! У твоих одноклассников уже дети – когда будут у тебя?» Попробуй возрази, что тебя все устраивает, – не поверит. Нормальные люди так не живут.
Интересно, каким будет голос у хтони? И не слишком ли она рассердится на опоздание?..
Телефон Эд держит в руке: в кармане вряд ли услышит. Но почему-то никто не звонит – ни в назначенное время, ни десять минут спустя. Неужели забыли про заказ? Может, самому набрать и уточнить; а то мало ли, вдруг дату перепутал? Но лучше не в пути, а дома, чтобы быть готовым встретить в любую секунду.
К подъезду Эд подлетает с опозданием на полчаса; на ходу вытаскивает ключи, целится в домофон… Но открыть не успевает: его ловят под локоть.
– Здравствуйте! Что-то мне подсказывает, что я
