выстреливавшие в воздух умные речи, представлял себе, как зажимаю ее в угол между Владимиром Ильичем и еще каким-то усачом, в виде бюста стоящим на квадратной подставке. И чтобы шептала что-нибудь такое заумное, пока я…
Генерал, спас от позора — еще чуть-чуть и форменные брюки с головой выдали бы мое отношение к экскурсоводу, снова очень тихо, подняв голову поближе к моему уху, пока Маринка шла в следующий зал, сказал:
— Что у нас по плану?
— Ресторан и театр.
— Капитан, спорим на коньяк, что она с нами ну… скажем, в театр поедет?
Я вначале просто офигел! Кто? Маринка? Ха!
— Спорим, конечно! Никуда не поедет.
— Смотри и учись, сынок!
Я приготовился посмотреть представление, равного которому не видел никогда. Но экскурсия подходила к концу, а генерал все не начинал свою атаку на неприступную крепость. И когда она, попрощавшись, скрылась за дверью в помещении с надписью "Служебное", я хотел было объявить о своей победе. Но не тут-то было! Генерал, пятерней причесав чуб, стукнул для проформы в дверь и шагнул в комнату, при этом закрыв ее перед самым моим носом. Минут пять я самым бессовестным образом подслушивал, но то ли стены в этом старинном здании были слишком толстыми, то ли они там разговаривали слишком тихо — ничего не разобрал.
Воображение рисовало картинки — одну пошлее другой. То мне казалось, что стоит только распахнуть дверь и я увижу, как генерал сидит на каком-нибудь барском стуле, а Маринка разместилась у него на коленках и нежно гладит его по чубу. Но потом, я думал, что все-таки настолько прытким генерал быть не может, и максимум, на что он способен развести Ларионову — слюнявый поцелуй куда-нибудь в щечку. Но это мне показалось еще более мерзким, чем сидеть на коленях.
Услышав шаги за дверью, я еле успел отскочить и сделать вид, что что-то рассматриваю в витрине, как дверь распахнулась, на пороге появился, сияющий во все тридцать два своих керамических зуба, генерал. Неужели?
— Капитан, заедешь за Мариной Николаевной за полчаса до сеанса! — да ну, нафиг, это невозможно! Согласилась? Вот, продажная с. ка! С этим пельменем готова пойти, а меня обожгла, искусала, обсмеяла!
6
Много лет назад, когда опыта работы у меня было еще маловато, иногда на экскурсиях случались непредвиденные моменты. И даже позорно забывала текст! Выкручивалась тогда, как могла. Бывали конфликты с посетителями, хотя это строго-настрого запрещено и сурово карается. Бывало, плакала после особых неудач. Но сейчас меня трудно вывести из себя — научилась контролировать свои эмоции. Главное в нашей работе совсем не хорошее знание текста (хотя это и важно), и даже не грамотная речь (хотя без нее и никуда). Главное — уметь "держать" аудиторию. Нужно чувствовать тех, кому в данный момент доносишь информацию, найти с ними контакт (и зрительный и эмоциональный) и не отпускать. Чуть отвлекся, задумался — все упустил! Слушать уже не будут.
Сегодняшний главный клиент был самым благодатным слушателем — умничать, показывать свои личные знания не торопился. Слушал внимательно, всем интересовался. И экскурсия обещала пройти замечательно! До той поры, пока в зал не вошел ОН. Хорошо, что надела очки — успела вовремя посмотреть на сопровождающий текст и вспомнить, о чем говорила до этого. Помнится, пару дней назад он казался мне смешным?
Нет, теперь мне было не до смеха! Я уверена на сто процентов — форма безумно красит мужика! Признаю, при всей своей наглости и самоуверенности, которые просто сквозят в каждом движении, он невероятно, просто бессовестно красив! Нет-нет, только не смотреть! Смотреть нужно вот на этого пупсика с генеральскими звёздами на погонах. Надеюсь, в моей лекции не проскальзывает бред какой-нибудь! Состредоточься, Марина!
Но мысли возвращались к Сергею. Он так смешно озирался по сторонам, так удивленно поглядывал на скульптуры Ленина и Сталина, как будто хотел спросить: "Чуваки, вы кто такие?"
А его лицо, когда Клавдия Петровна, наш смотритель, сделала замечание! Это просто стоит один раз увидеть!
…Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, как, впрочем, и все плохое. И, наконец, попрощавшись, я смогла покинуть своих "клиентов" у самого выхода.
Правда, спустя пару минут, раздался требовательный стук и, обернувшись, я приготовилась увидеть Пылёва, но в наш с Леной кабинет вошёл генерал с умильной улыбкой на упитанном лице.
— Уважаемая, Марина Николаевна (даже на бейджик не взглянул — запомнил!), я — человек прямой, ходить вокруг, да около не стану. Приглашаю вас сегодня в театр!
— Меня? С какой стати?
— Я первый раз в вашем городе, мне все интересно. Но, наверное, сами понимаете, что рассказать и объяснить, как здесь у вас все устроено, с историей города, так сказать, познакомить, сотрудники полиции местные просто не в состоянии. А вы, я уверен, сделаете это интересно, доступно и легко. Именно так, как рассказывали только что. Прошу вас! Я оплачу ваши услуги!
В театре я не была очень давно. Но согласилась совсем не по этому. Почему-то грела мысль показать этому самовлюбленному индюку, что я могу быть интересна мужчинам. Не все ж ему одному баб клеить! Да и, вообще, в кои-то веки меня кто-то куда-то пригласил! Почему я должна отказываться? А вот судьбе назло стану генеральшей!
— А знаете…
— Всеволод Игоревич!
— А знаете, Всеволод Игоревич, давненько я не была в театре! С удовольствием! И какая оплата, вы что? Я буду рада!
…Уже когда надевала платье, поняла, что совершила огромную глупость. Ведь, кому генерал приказал меня в театр доставить? Правильно, Пылёву. Ох, поиздевается надо мной!
Но отступать поздно. Когда в шесть тридцать увидела под окном своего дома Серегину машину, подняла повыше подбородок и стала спускаться.
— Мог бы и дверь открыть! — конечно, откроет он — джентельмен в нем умер еще во младенчестве.
— Добрый вечер, Марина Николаевна! — сказал, естественно, с насмешкой. — Двери перед вами будет ваш генерал открывать!
— Генерал, так генерал! И правда, капитан — не мой уровень!
Как жаль, форму снял… она так ему шла. Но и в костюме он выглядит о-очень неплохо. А рубашка голубая — прямо под цвет глаз — ну, какой же… Так, смотрим в окно на дорогу. Помним про генерала. И молчим, Марина, молчим. Но язык — мой враг, это обо мне.
— А вы, Сергей Николаевич, в театр пойдете? Или просто таксистом подрабатываете?
— А что? Боишься, что помешаю тебе генерала клеить?
— Чего мне бояться? Генерал — твой начальник, прикажет — и будешь смотреть в другую сторону.
— То есть ты
