они пытались с симулировать, как она свой оргазм, мой голос звучал как раскат грома.
— Да, Кость? — ответила сестра настороженно, не в силах скрыть одышку.
— Сегодня я нашел направление на анализы. Валялось на полу. Положил его на стол, если что, — произнес я сонным голосом.
— На какие анализы? — растерянно спросил Вадим.
— Твой друг вообще знает, что ты сдавала кровь на ВИЧ? — как бы невзначай спросил я.
В комнате стало настолько тихо, что я, кажется, расслышал даже то, как желание Вадима собирает свои манатки и покидает сперва его трусы, в затем нашу комнату.
— Ты что такое говоришь? — недоумевая произнесла Машка.
— Я… — нарочно растерялся я. — Я случайно вспомнил об этом именно сейчас. Эта мысль даже…разбудила меня.
— Мне пора, — начал собираться ухажёр моей прекрасной сестры. — Я позвоню тебе.
— Постой, Вадим. Не уходи…
Она выбежала за ним в коридор и выяснение отношений еще какое-то время продолжалось. Но я уже не слушал. Я вскоре заснул, а проснулся только на следующее утро от того, что солнце било прямо в глаза.
— Сколько я проспал? — я спросил вслух и, по привычке, попытался нащупать свой айфон под подушкой.
Однако постепенно вспомнил все, что произошло вчера и перестал предпринимать попытки найти то, чего еще не изобрели.
Никто не ответил на мой вопрос. Я повернул голову налево. Траходром был пуст. Тогда я поднялся с кровати, подошел к письменному столу и посмотрел на настольные часы. Десять. Любовь ко сну никуда не пропала. Никогда не умел вставать в семь утра.
Вытащил дневник из портфеля. Открыл текущую неделю. День. И как я мог не заметить? Кроме обычных предметов тут есть очень странные названия. Сегодня, например, будет урок под названием «Власть стихий». Это ОБЖ что ли? История — понятно, ИЗО — понятно, а вот это что? Артифакторика. Что еще за херня? То, что с этим миром не все в порядке, это я понял. Но я теперь что, русский гребанный Гарри Поттер?
Разбираться самому бессмысленно. Нужно просто успеть на урок истории к двум часам.
Согласно указанным в дневнике предметам, я собрал учебники с тетрадями в портфель и вышел из комнаты. Посмотрел на кухню и не поверил своим глазам. На стуле сидела моя мать. Спиной ко мне, но я все равно узнал ее. По кудрявым каштановым волосам и по сутулой сломленной судьбой спине. Она смотрела телевизор и не двигалась. Вернее, она неподвижно пялилась в ящик. Если у людей есть хоть какой-то интерес к происходящему на экране, они ведут себя по-другому.
Мое сердце заколотилось с бешенной скоростью. Наши отношения не сложились в прошлой жизни. Она пила, и я стал игнорировать ее. Мы могли не общаться месяцами, а когда я решил поздравить маму с очередным днем рождения, выяснилось, что никто из родственников и знакомых несколько месяцев не видел ее. Дальнейшие попытки отыскать ее ни к чему не привели. Тогда я понял, что мы больше никогда не увидимся.
Я жалел. Сильно жалел о том, каким мудаком оказался и о том, что посмел дать почувствовать матери, что родной сын не хочет иметь с ней дело. И вот сейчас она сидит на кухне, в паре метров от меня, и ждет, когда я все исправлю. По крайней мере, я хочу так думать.
— Мам, — произнес я тихим детским голосом. За ночь совсем отвык от него.
— Да, сынок, — она обернулась и украдкой вытерла слезы.
Взрослые всегда думают, что делают это незаметно, но, на самом деле, дети все видят.
— Почему ты плачешь? — спросил я, полностью вжившись в роль сына и замер, держа в руке портфель.
Мой взгляд упал на бутылку водки на столе. Вот сегодня зарплату дали.
— Я не плачу, — начала оправдываться она. — Ты будешь кушать?
Мать встала из-за стола и принялась разбирать пакеты с продуктами. Уже сходила в магазин и прикупила еды. А вот разбирать не торопилось. Видимо, случилось что-то действительно из ряда вон выходящее.
Почувствовать вновь материнскую заботу было невероятно. Жаль правда, что завтракать с утра я научился, только когда мне исполнилось семнадцать. Когда врач запретил курить натощак.
— Нет, спасибо, — отказался я от предложения поесть. — Что случилось?
Мать вздохнула, ее рука потянулась к рюмке, но она вовремя остановилась. Пить при сыне ей было всегда стыдно.
— Сегодня Александр Николаевич уволил меня, — она сделала паузу, чтобы сдержать слезы.
Затем отвернулась, чтобы я не видел их и продолжила выкладывать кошачью еду из пакета.
— Почему? — нахмурил брови я.
— Причины не объяснил, — пожала она плечами, стоя спиной ко мне. — Ладно хоть последнюю зарплату выплатил.
Я посмотрел на небольшую пачку банкнот, разбросанных на столе. И одновременно с этим логическая цепочка из вчерашних событий привела меня к выводу. Я не был уверен в нем, но похоже Александр Николаевич в этом мире гораздо более крупная рыба, чем в истинном. И вот чего на самом деле боялась Машка. Удар Кипятку по морде, стоил работы моей матери. Я уж не знаю какие сюрпризы теперь ждут меня в школе. В общем, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Оказывается среди Парфеновых не один мудак. Там целая семейка таких.
— Вот, держи. Это тебе на обед, — мать взяла со стола сто рублей и протянула мне.
Я не отказался. Всяко лучше, чем она просто пропьет их. А так, это уже почти семь долларов. Еще немного и я новый Абрамович. Кстати, на чем он разбогател? Знать бы, что попаду в прошлое, я бы сутками изучал биографию богатых личностей.
— Спасибо, — я убрал деньги в носок. Типы, которые забирали эти деньги раньше, никогда не догадывались там поискать. — Не переживай так. Ты обязательно найдешь другую работу. Самое темное время суток всегда перед рассветом.
Мать удивленно и с любовью посмотрела на меня. Кивнула. Не могу видеть, как они мучаются. Руки чешутся все исправить.
— Ладно, мне пора, — обнял я ее.
— Уже? — удивилась мать. — У тебя же первый урок в два?
Теперь удивился я. Не припомню, чтобы кто-то из моих родственников когда-то был в курсе моих школьных дел.
— Приду пораньше. Еще домашку сделаю, — махнул я рукой и пошел в коридор.
— Костя! — мать окликнула меня.
— Да, — я повернулся.
— Тебе Женя звонил утром. Сказал, что срочно хочет поговорить. И просил передать, что будет в игровом.
— Угу, — кивнул я. — Спасибо.
— Подожди, я тебе хоть рюкзак зашью.
— Вечером, мам! — крикнул я, уже закрывая за собой дверь.
Я хорошо помню, где находился игровой зал. Там мы с парнями собирались, если были свободные
