поднял голову, его глаза следили за моей расцветающей улыбкой.
— Есть очень хорошая кавер-версия этой песни в исполнении Гарри Нильссона.
— Да ну? — Моя улыбка стала еще ярче. — А ты танцуешь?
— Если не считать милых танцев папы с дочкой десятилетней давности, то нет.
В моей голове пронеслись образы Рида и маленькой девочки, танцующих в спортивном зале, наполненном арками из воздушных шаров и голосом поющей Бетт Мидлер, его дочь стоит на носках его больших ботинок.
— Я люблю танцевать. Движение — это искусство. Движение освобождает. — Он уставился на меня, и я подумала, не представляет ли он себе наши тела в движении, раскачивающиеся и двигающиеся бесконечными способами. Прочистив горло, я попыталась подавить напряжение, шипящее искушением в моем ухе. — Как ты думаешь, Джей заметит, если мы возьмем один из его дисков?
Он посмотрел на кучу на кровати и слегка покачал головой.
— У него их достаточно.
Я перебирала их, собирая отдельную стопку, наши колени соприкасались.
— Какой? — Рид протягивал диск за диском, обложки сверкали под потолочным светильником. — «Green Day»?
Я скорчила гримасу.
— Это «нет». — Он усмехнулся, отбросив диск.
— Аланис Морисетт? — предложила я.
Он покачал головой, сморщив нос.
— «Radiohead»?
— «Oasis».
Он усмехнулся.
— Мне нравится «Radiohead».
— А мне «Oasis». — Я задела его коленом. Тепло разлилось по моей ноге, по бедру, расцветая фейерверком внизу живота.
Рид взял в руки оба диска, его взгляд скользил между «The Bends» «Radiohead» и «Definitely Maybe» «Oasis».
Я потерла губы.
— Мы можем решить это по старинке.
— Как это?
— «Камень, ножницы, бумага».
Он секунду обдумывал предложение, прежде чем на его щеках появились ямочки, а глаза заблестели.
— Хорошо.
Приготовившись, мы дважды ударили кулаками по противоположным ладоням, а затем одновременно растопырили два пальца на три, изображая ножницы.
Мы попробовали еще раз.
«Ножницы».
Мы попробовали еще раз.
«Ножницы!»
— О, Боже мой! — Я засмеялась. — Прекрати.
— Я подумал, что ты уже сменила тему.
— Я подумала так же.
— Больше никаких «ножниц». Давай попробуем еще раз.
Раз, два…
«Ножницы».
Все еще смеясь, я наклонилась вперед, уткнувшись лбом в его плечо, и мои волосы рассыпались золотым водопадом по его черной футболке.
— Ну, мы в этом отстой.
Когда я выпрямилась, то поняла, насколько мы близки. Сидим на кровати в тускло освещенной комнате. Музыка была нашим фоном, невидимое тепло — светом огня.
Я сглотнула. Наши бедра были прижаты друг к другу, мы сидели на матрасе среди кучи компакт-дисков, наши лица были в дюйме друг от друга. Играла песня «Everlong» группы «Foo Fighters», и приглушенный ритм соответствовал моему учащенному пульсу.
Наши взгляды замерли, как и мое дыхание. На безумное мгновение мне показалось, что он наклонится и поцелует меня. Я могла поспорить, что его губы были такими же мягкими, какими казались. И его волосы тоже. Я хотела, чтобы его губы коснулись моих, его язык оказался у меня во рту, его волосы скользили между пальцами.
Напряжение искрило, когда я ерзала рядом с ним, нерешительная, но такая чертовски уверенная. Я подумала о том, как поздно отец придет с работы сегодня вечером и заметит ли он мое отсутствие. Если да, то я буду наказана. Но последствия, казалось, того стоили, когда глаза Рида, сияющие тайной, интригой и жизнью, остановились на моих приоткрытых губах. Боже, как же я хотела жить. Настоящая жизнь была полна риска и приключений, несмотря на последствия. Десять ударов по моей изуродованной спине того стоили, когда взгляд Рида медленно вернулся обратно и встретился с моим.
Его адамово яблоко двигалось вверх-вниз, радужки глаз мерцали в слабом свете, словно пытаясь осветить каждую тень внутри меня.
Он подался вперед.
Наклонился ко мне.
Я резко вдохнула.
— Ты для этого вернулся? — Наши губы находились в миллиметре друг от друга, его теплое дыхание дрожащими толчками касалось остатков помады на моих губах. — Чтобы поцеловать меня?
Подняв руку, он провел тыльной стороной ладони по моей скуле.
— Мне было любопытно.
— Я ждала.
Улыбка дрогнула, когда он придвинулся ко мне.
Наши губы соприкоснулись. Едва-едва. Но воздух покинул мои легкие, словно я сорвалась с двадцатифутового утеса и упала на спину.
Рид вздохнул, его вторая рука легонько скользнула по моей ноге, под подол влажной юбки, и прошлась по внутренней стороне бедра.
Мои ноги раздвинулись чисто инстинктивно.
Он отреагировал на безмолвное приглашение, его веки дрогнули, когда давление на мое бедро усилилось, и он стиснул меня, всего на дюйм ниже нижнего белья.
Я всхлипнула одновременно с его резким вдохом, а затем его язык попробовал на вкус мою полную нижнюю губу. Этого было достаточно. Я задрожала и прильнула к нему, наши губы слились, а его язык проник в мой рот.
Свежесть мятной жевательной резинки и легкий вкус пива.
Один поцелуй, и я уже была зависима.
Я вцепилась в его футболку, дрожа от желания. Это ощущалось иначе. Это не был неловкий, неумелый поцелуй со старшеклассником, который оставил меня равнодушной и заставил сомневаться во всем. Сейчас я ни в чем не сомневалась. Я лишь наслаждалась тем, как он изучает мой рот своим искусным языком, делая это все интенсивнее и глубже.
Рид толкнул меня назад на кровать и рухнул на меня, одной рукой обхватив мою челюсть, а другой продолжая сжимать бедро.
Я хотела большего.
Наши языки сплетались и пробовали друг друга на вкус, а я тянула вверх его руку, спрятанную под юбкой, пока его пальцы не проделали весь путь по моему бедру и не накрыли пространство между ног.
Он застонал, грубо и по-мужски.
Черт возьми.
Я выгнулась дугой, когда он погладил ткань моего нижнего белья, пропитанную озерной водой и желанием. Когда наш поцелуй стал глубже, я потянулась вниз и нащупала его эрекцию. Стальную, огромную. Натянувшую джинсы. Он оторвался от моего рта, издал сдавленный стон и впился зубами в мою шею.
Это был единственный синяк, который я когда-либо желала.
— Я так не поступаю. — Он уперся в мою ладонь, когда я сжала его через джинсы. — Я не такой парень.
Моя спина оторвалась от кровати, когда его пальцы стали гладить меня быстрее, с большим нажимом.
— Я хочу, чтобы ты стал таким парнем.
Он провел языком по моей шее и замешкался с резинкой моих трусов, пока два пальца не пробрались внутрь и не погрузились в мою плоть.
— Бл*дь.
— Рид… — Я была безвольной, задыхающейся тряпичной куклой под ним. — Пожалуйста.
Его кулак сжимал мои волосы, пальцы двигались внутри, язык сплетался с моим, пока мы дрожали, извивались и стонали, и в этот момент в комнату ввалился
