ней руками и что-то находит. Когда женщина-очаг спрыгнула к нему, Скиталец вскинул свежематериализованную монтировку – не для удара, а только чтобы отбить мачете.
Тело не заклинило. Похоже, сопротивляться все-таки можно, пока ты полностью сосредоточен на обороне. Он оттолкнул женщину – та потеряла равновесие и упала. В следующую секунду она уже стояла на ногах с лицом, наполовину облепленным грязью, и буравила Скитальца бешеным взглядом. Внезапное появление у противника оружия ее будто вовсе не удивило. Оставалось надеяться, что зрители тоже предположат, что найденный им предмет – какой-то мусор, сброшенный пролетавшим здесь кораблем.
Женщина с рычанием кинулась на Скитальца. За ее спиной зажали в угол недостаточно проворную пленницу. Очаг схватил ее одной рукой и вскинул к небу. Толпа разразилась ликующими воплями, бедняжка же кричала от ужаса, хотя ранена вроде бы не была.
Скиталец раз, другой, третий с трудом увернулся от мачете. Противница двигалась со сверхъестественной скоростью и грацией. Ему же грязь доставляла больше неудобств, чем ей. Несмотря на годы, проведенные в бегах, почва казалась Скитальцу чем-то ненормальным. Отсутствие твердого камня под ногами создавало ощущение неправильности происходящего.
Поймали второго человека, а Скиталец отбил очередную атаку и едва не двинул монтировкой в ответ. Шквал, как же трудно сдерживаться! Но и уворачиваться до бесконечности невозможно. Рано или поздно другие два очага тоже примутся за него.
При следующем столкновении он ударил по мачете сильнее и выбил его из перепачканной грязью руки. Женщина взвыла, а Скиталец побежал прочь, повесив монтировку на пояс – и тайком создав на ней петельку для надежности. Он не стал оглядываться и проверять, преследуют ли его, просто вскочил на груду ящиков поменьше, затем оттолкнулся и взвился к самому высокому ящику, футов пятнадцати.
Скиталец едва сумел ухватиться за край и попытался подтянуться. К несчастью, пальцы были скользкими из-за налипшей грязи и он сорвался.
Но его схватила за запястье рука в перчатке. На ящике уже кто-то был – один из пленников, приземистый, бледнокожий, кареглазый и с ямочкой на подбородке. Он с решительным видом напрягся и втащил товарища по несчастью наверх.
Тот кивнул своему перепачканному собрату и получил в ответ щербатую улыбку. Взглянув на оружие Скитальца, спаситель задал вопрос; в голосе слышалось замешательство.
Что-то про… тебя и убийства? – сказал Пом. – Извини, я с трудом разбираю слова. Нужно пополнить запас инвеституры.
– Прости, друг, – ответил Скиталец спасителю. – Не понимаю. Но спасибо тебе.
Они вместе наблюдали за происходящим вокруг. Еще одна пленница доставляла очагам немало хлопот, ловко уворачиваясь и улепетывая по грязи. В конце концов поймать ее удалось только вдвоем.
Женщина-очаг, с которой дрался Скиталец, по-прежнему игнорировала всех прочих пленников. Она кружила возле большого ящика, осторожно примериваясь, как бы забраться. На арене поймали еще одного человека, а оставшиеся тотчас прекратили попытки спастись: кто опустился на колени, кто привалился к ящику, задыхаясь.
Пойманных согнали к другому кораблю. Они кричали и плакали, но, что характерно, не сопротивлялись.
Любопытно. Судя по их поведению, теперь…
– Пом, пойманные – новая партия обреченных, – предположил Скиталец. – Их оставят под солнцем.
То есть это такая изощренная игра в салочки? – произнес Помощник у него в голове. – Чтобы выяснить, кто следующий в очереди на казнь?
– Других догадок у меня нет, – сказал Скиталец. – Посмотри, какое облегчение испытывают те, кого не поймали.
Облегчение, с мрачной меланхолией речет рыцарь. И еще… печаль.
Помощник был прав. Многие уцелевшие с болью глядели вслед тем, кого уводили. Один даже упал на колени и закричал – судя по жестам, умоляя взять его вместо кого-то другого. Все пленники были знакомы между собой. Друзья, а может, даже родня.
Союзник Скитальца полез вниз с ящика, однако состязание закончилось не для всех. Двое очагов ушли, загнав обреченных в корабль, но третья – женщина с проседью – рванула вдоль нагромождения ящиков к убежищу Скитальца.
Не уймется, пока не прикончит, в этом он не сомневался. Ну что ж, пора проверить, можно ли обмануть Муку. Он напряженно ждал.
Скиталец? – всполошился Помощник. – Что ты задумал?
– Насколько тяжелым предметом ты можешь стать? – спросил тот. – Не используя наши ЭД?
На любую мою трансформацию тратится инвеститура, но в большинстве случаев это количество не стоит упоминания. Так что ты, полагаю, спрашиваешь, чем я могу стать, не опустошая всерьез наш запас. С учетом этого ограничения я могу воплотиться в виде металлического предмета весом порядка сотни фунтов. А что?
И вот женщина-очаг прыгнула с соседнего ящика в направлении своей цели. В это же мгновение Скиталец оттолкнулся, бросив собственное тело ей навстречу. Боясь, что придется раскрыть секрет, он тем не менее вскинул Помощника над головой, создав максимально тяжелую штангу. Скиталец держал ее перед собой, как будто для замаха.
Мука почуяла, что он пытается причинить вред: руки заклинило. Но все равно женщина-очаг врезалась в металлическую штуковину, ахнув от боли.
Скиталец по большому счету и сам теперь был мертвым грузом. Противники камнем рухнули в грязь. Он оказался сверху; штанга обрушилась женщине на грудь; его локоть впечатался ей в горло. Под тяжестью Скитальца и его орудия женщина-очаг провалилась в мягкую землю.
Когда Скиталец с трудом поднялся, противница осталась лежать – в сознании, но оглушенная. Уголь в ее груди судорожно моргал, как глаз смертельно уставшего человека.
Громогласные крики толпы сменились мертвой тишиной.
– Что, нечасто такое случается? – прокричал Скиталец, обернувшись к Огнеглазому. – Чтобы кто-то победил твоего солдата? Да и правда, с чего бы такому случаться?! Это же инвестированные воины, а ты выставляешь их против безоружных обывателей!
Тот, конечно же, не ответил. Шквал побери! Скиталец терпеть не мог таких вот типов, действующих с позиции силы. Он шагнул вперед, будто намереваясь бросить Огнеглазому вызов. Однако в тот же миг его объял пробирающий до костей холод, зародившийся в запястьях.
Скиталец уставился на выданные ему наручи. Они высасывали тепло из тела, заставляя его коченеть, а выдохи – оборачиваться облачками пара. Скиталец метнул яростный взгляд в Огнеглазого, державшего в руке какой-то приборчик с кнопками.
– М-мерзавец, – выдавил Скиталец, стуча зубами.
И упал ничком в грязь, потеряв сознание.
4
На этот раз Скиталец очнулся прикованным к стене. Точнее, к одному из квадратных кораблей, очерчивавших арену. Он был практически распят на плоском, десять на десять футов, участке борта.
Похоже, отключка длилась недолго, хотя при отсутствии солнца судить было сложно. Разве что на торжественно вздымающиеся планетарные кольца ориентироваться.
Скиталец попытался пошевелиться, но оковы на запястьях и щиколотках держали крепко. Возбужденно шумящие
