поморщился Денница. — Корчишь из себя святого, а всё только по тому что тебе НИКОГДА не приходилось идти по головам!
— Прости. Не испытывал такого желания.
— Но ты ведь РАЗОРИЛ Эроса Аполлона. Отобрал у него клуб, и теперь без зазрения совести утверждаешь, что «Чистилище» — твоя собственность. Ты лицемер, Макс! И ЭТО бесит больше всего. Я хотя бы честен со своими жертвами.
Я покачал головой.
— Никогда не считал своих противников ЖЕРТВАМИ, Дэн. Мы с Эросом поспорили. Я вывернулся наизнанку, но выиграл — потому что так было нужно. Потому что от меня в тот момент зависела куча людей. То же самое и с тобой: мы поспорили. Я выиграл. Может быть, в следующий раз выиграешь ты… Ах да. Забыл. Следующего раза не будет. Через… Вот уже через десять минут, меня выжмут досуха и тебе НЕ С КЕМ будет спорить.
Пытался ли я манипулировать демангелом?
Да, чёрт подери!
Я хотел жить.
И желательно, не в виде овоща.
Но знаете, что? Я всё равно готов подписаться под каждым словом, которое говорил.
— И я буду офигенно рад твоему падению! — нимб над головой Денницы вспыхнул… и погас. — Да, точно. Избавлюсь от тебя и со спокойной совестью вернусь на Клоаку Дьявола. Продолжу пахать, как проклятый. И когда-нибудь — уж будь уверен — заслужу, чтобы демонесса Люцифуг мной гордилась.
— Ну что ж, желаю удачи, — не обращая внимания на электрический разряд, я просунул руку сквозь решетку и похлопал его по плечу. — Представляю: ни на кого не надо оглядываться. Не с кем соревноваться. Не с кем даже ВЫПИТЬ. Святой Люцифер, как же тебе будет СКУЧНО! Но… Если ты именно этого и добиваешься, то… — я пожал плечами.
Денница опалил меня свирепым взглядом.
— Ненавижу тебя, Безумный Макс.
— Да. Ты уже говорил.
— Ты бесчестный подонок.
— Ух ты. Спасибо за комплимент. Раньше мне такое говорили только девушки.
— Отойди подальше, я попробую взломать решетку.
Было ли у меня что сказать по этому поводу? Конечно ДА! Несколько ядовитых, полных сарказма реплик просто ПРОСИЛИСЬ на язык.
«А как же превращение в овоща, Денница?» «Не знал, что в глубине души ты — неисправимый романтик, Денница»…
Но я его прикусил.
И быстренько, чтобы он не успел передумать, отполз от решетки подальше.
Почему я полз? Да потому что виски оказался куда КОВАРНЕЕ, чем все демангелы, вместе взятые!
Бутылка, которую я выдул почти что в одну харю, наконец-то дала о себе знать. Перед глазами всё плыло, ноги заплетались, а Денница двоился так, словно у меня было две головы.
Демангел тем временем растопырил ладони и выкрикнув какое-то неприличное ругательство, толкнул ими решетку.
Из его глаз вырвалась вспышка света, и… этим всё и ограничилось.
Тогда он схватился за прутья и попытался их разжать. Жилы на шее вздулись, воротничок рубашки посерел от пота.
Но результат был нулевой.
Где-то на грани восприятия лязгнуло железо. Раздались далёкие шаги.
Я рассмеялся.
— Чему радуешься? — отпустив решетку, демангел принялся простукивать камни, в которые были вделаны прутья.
— Интересно: что сделает барон, когда поймёт, что ты помогаешь мне бежать?
— Не хотелось бы узнать это из первых рук, — буркнул Денница и выпустил плотный поток энергии в камень.
Стена раскалилась. Секунду казалось, что вот сейчас камни потекут… Но нет. Они просто потрескались, но остались на месте.
Шаги приближались.
— Слишком поздно, — сказал я. Нечеловеческим усилием попытался протрезветь… И плюнул. Если уж всё равно суждено помереть, то лучше уж пьяным, чем трезвым, верно я говорю? — Ценю твою попытку, но…
— Ты же знаешь, Макс, — Денница вновь обхватил решетку руками. — Я не умею проигрывать.
— Возможно, пришла пора научиться.
— Ни. За. Что.
Он хлопнул в ладоши и… стал летучей мышью. Мышь из Денницы получилась упитанная, с горящими злобными глазками и сияющими рожками на голове.
Она протиснулась сквозь прутья ко мне в камеру, и… снова стала демангелом.
— Вот интересно: это я напился, или ты? КАКОГО ХРЕНА ты тут делаешь?
— Заткнись, Макс.
И он вновь направил поток энергии на камень. Но теперь это была наружная стена…
— Бесполезно, — прокомментировал я. — Мы глубоко под землёй, так что…
И вдруг камни стены приобрели самостоятельность и отправились в полёт — каждый по своей, отдельно взятой траектории.
На нас с Денницей обрушился ослепительный свет.
Я осторожно выглянул в брешь.
— Ух ты. Не знал, что местные используют пространство Эшера… — мы находились на вершине башни. Не внизу, как я всё это время думал. Я осторожно пощупал края бреши. — Отличный способ вести строительные работы, друг, — похвалил я демангела. — Научишь?
— Тебя?.. — тот изобразил испуг. — Даже не мечтай.
И в этот момент с той стороны решетки донесся крик.
— Вон они! Изменники решили сбежать!..
Я оглянулся. В прутья решетки как раз просовывалось несколько ружей такого калибра, что в стволе поместился бы не только мой кулак, но и голова.
— Це-е-ельсь!
Донеслось из полумрака.
— Прыгаем! — в мгновение ока я схватил Денницу за рукав и сиганул в брешь.
Глава 4
Вам когда-нибудь приходилось прыгать с парашютом? Нет? Мне тоже.
До земли было далеко-о-о…
Как с Меркурий-Сити, только на километр-другой выше. Людей внизу даже видно не было. Так, общая разметка улиц, на которой то и дело вспыхивали искры…
Через мгновение я понял, что это взрывы. Там шли бои.
Пиджак Денницы хлопал на ветру.
Мы распластались в потоке воздуха, как морские звёзды. И намертво сцепились руками, глядя друг на друга выпученными глазами.
Глаза Денницы были белыми — зрачки сжались в булавочные острия. Полагаю, мои были не лучше.
Самое время открыть портал, — мысль заскочила в голову всего на мгновенье, огляделась и тут же смылась.
Увиденное ей не понравилось.
Опьянение моё достигло той степени, когда стадия отрицания уже позади, но стадия принятия ещё не наступила.
Я прекрасно сознавал, что открыв портал в таком состоянии, могу обеспечить нам обоим участь, по сравнению с которой разбиться об асфальт, упав с двухкилометровой высоты — всего лишь детский лепет.
Сзади, то есть, сверху, раздался негромкий, но нарастающий вой.
Рискнув свернуть шею, я повернул голову, и…
— Самонаводящееся заклинание! — завизжал Денница.
Мы заработали ногами, пытаясь убежать с его траектории — поступок не только глупый, но и невозможный, если ты находишься в режиме свободного падения.
Ракета пронеслась между нами, опалив брови и заставив разжать руки.
Повезло.
Теперь мы кувыркались каждый в свою сторону. Денница быстро превратился в точку и скрылся в плотных слоях смога.
Ветер свистел в ушах.
Некоторое время ничего, кроме этого свиста, не нарушало тишины и пустоты воздушного пространства. Даже экоев не было.
Хотя… Вспомни чёрта, он и появится.
Распластав крылья, экой быстро приближался, вожделенно щелкая зубами. Сверху он напоминал морского ската — даже хвост со смертоносным шипом на кончике был на месте.
Я вновь забарахтался — и только ускорил падение.
«Скат» как раз был точно подо мной, на его спине я различил рисунок из чешуи в виде очков — как у нашей земной кобры. Сейчас он распахнет клювик, и я упаду в него, как принесённый мамочкой червячок…
Плюх, бум, дыхание вышибло, мозги по-видимому тоже, и вот так, без всякого перехода, я оказался в ином мире.
Не знаю уж, в котором, потому что на меня глазели две пары распахнутых в пытливом исследовательском интересе глаз.
— Кажись, цел, — наконец вынесла вердикт Патриция.
— Чего ему сделается?.. — проворчала Кассандра.
— Денница! — прохрипел я, как только вспомнил, как дышать.
— Мерзкий ублюдок. Сдал тебя барону Оямацуи, — кивнула Кассандра. — Доберусь до этой рогатой сволочи — придушу собственными руками.
— Вы должны его спасти!
— Чего?..
— Ты бредишь, Макс.
— Он помог мне бежать. Вызволил из камеры… — башня была уже далеко. Зато снизу, с улиц, слышалась отчётливая канонада.
— Хорош побег, — фыркнула Патриция. — Из ледяной воды да в прорубь.
— Уж извините, что у нас не было другого выхода.
Сев, я закашлялся. Кассандра сморщила нос.
— Макс, ты опять пил?
— Да всего капельку. Перед смертью…
Патриция закатила глаза.
— Ну что с тобой поделать?..
— ДЕННИЦА, девочки. Прикажите своей ручной птичке
