грязных намерений, которые поглотят, превратив обнажённое тело в пучину пресыщенного блаженства. — Будь честна, Бишоп. Ты позволишь мне перегнуть твоё гибкое тело через капот, а затем трахнуть, пока ты сиськами чистишь покрытие от кишок насекомых?
Поговорим об убийце настроения! Роуэн разрушил мою фантазию при упоминании жуков. Но он забил гвоздь в крышку гроба кишками. Подавив браваду, я фыркнула.
— Ты не какая-нибудь захолустная деревенская шлюха, а больше похожа на цветок на лугу, бледный лунный свет омывает твою обнажённую плоть. И, чёрт возьми, ты была бы такой хорошенькой, когда светлые, переливающиеся волосы, разметаются под тобой, а ноги закинуты мне на плечи, пока я ненасытно наслаждаюсь твоей влажной розовой плотью. — Его глаза заискрились весельем, когда воздух с тихим звуком вырвался из моих лёгких. — Не волнуйся, я бы наверняка безжалостно втоптал твоё тело в грязь, пока мы не стали бы грязными и потными, трахаясь, словно дикие животные под луной.
— Я… Ты… очень… — Слова не шли на ум из-за того, что тело ныло от того, что он угадал мои желания. Я хотела грязного секса. Безусловно. Но я леди, которая хотела добавить немного романтики, независимо от того, насколько бессистемно это.
— Не нравится, когда мужчина не боится разоблачить твоё дерьмо? Клянусь, мне хватит мужества, чтобы разоблачить даже твой блеф, дорогая. Тебе нравится травить мужчин, но ты не готова поступиться своей ценностью ради быстрого траха. Я хвалю тебя за это, но имею право злиться и ненавидеть себя за то, что не принял предложенное тобой. Мысль о том, чтобы трахнуть тебя и кончить, чертовски соблазнительна. Но тогда ты бы просто натянула розовые трусики и умотала в особняк. Моя сперма стекала бы по твоим бёдрам, как холодное напоминание о том, как я использовал твоё тело, и ты бы возненавидела меня, чёрт возьми, ещё до того, как добралась бы до душа. Потому что именно так и случается, когда похоть поглощает людей, и они ведут себя как животные. Ты даже не знаешь, хочу ли я тебя, или меня просто интересует быстрый перепих с кем-то.
Моя рука дёрнулась прежде, чем мозг переварил слова. Громкий звук пощёчины был поразительным в устрашающе тихой ночи. Хватка на горле усилилась, когда Роуэн медленно повернулся ко мне с убийственной яростью, кипящей в ртутно-красных глубинах. Он ещё сильнее сжал горло, прежде чем дёрнуть меня вперёд к себе, а затем ударил спиной о машину.
— Пожалуйста, не убивай меня. Мне ещё и тридцати нет! Честно говоря, моя жизнь была ничем не примечательной, и я ещё даже не добралась до приятной части. Плюс… — Я потеряла способность связно мыслить, когда его эрекция прижалась к моей заднице. Это член. Это грёбаный член! Он огромный и толстый, так как давил мне на позвоночник. Моё дыхание стало затруднённым, когда возбуждение затопило нутро, умоляя принять вызов, который он предлагал чудовищным орудием, спрятанным в брюках.
— Ты уверена? — Его дыхание овевало мой затылок. — Это ты представляла, когда прикасалась к себе? Ты воображала, что я прикасаюсь к тебе, а не твои пальцы?
Ого, я свихнулась? Может, я умерла на шоссе и это рай? Я бы не стала жаловаться.
— В чём дело? У твоего фамильяра заплетается язык, дорогая?
Фамильяр? Что, чёрт возьми, он имел в виду?
— Хм. — Я закрыла глаза, прижимаясь задницей к неоспоримой твёрдости, и выдохнула. — Я не против, чтобы меня затрахали до смерти. — Дурочка! Он не об этом спрашивал. — Или против? Я не знаю. Я хочу, чтобы ты увидел, я не какая-то маленькая девочка, которая не боится стрелять в ответ, — призналась я, прерывисто дыша. Зубы царапнули меня по плечу, и я даже не попыталась удержаться и не прижаться вновь к нему спиной.
— Ты вообще можешь различить мальчика и мужчину, Бишоп?
— Да? А может, нет?
Он определённо настоящий мужчина. Чудовищная штука, тыкающаяся мне в зад, ни в малейшей степени не была мальчишеской. На самом деле, это был бы вызов, но я не из тех, кто уклоняется от вызова.
— И? — надавил он, позволяя мне тереться о его отвердевший член, как сучке в течке. Я мчалась в ад, но все лучшие люди присоединились бы ко мне там.
— По члену?
Я действительно это только что сказала? Да. Могла ли я говорить ещё глупее? Вероятно.
Я мысленно упрекнула себя. Это не вызов. Я чувствовала много эрекций, но ни одна не обещала такого греховного возбуждения, как Роуэн. От мысли о том, как широко меня растянут, чтобы вместить толстый, длинный член, у моего клитора начал биться пульс.
— Мужчина не боится заставить тебя почувствовать последствия озорных насмешек. Мальчик просто скрыл бы это за чем-нибудь и притворился, что этого никогда не было. Ты чувствуешь, что сделала со мной, Бишоп?
Прижимаясь своей длиной к моей заднице, он дико и угрожающе рычал, отчего моё естество сжималось, готовое принять всё, что предлагал этот ублюдок. Моё тело — вероломно бесстыдно. Сильная дрожь пробежала по нему, когда Роуэн опустил руки к подолу моей юбки. Медленно кончиками пальцев он приподнимал материал, пока прохладный воздух не коснулся разгорячённой плоти.
— Не может быть, что ты, чёрт возьми, Бишоп, Мойра Дарлинг. Ни за что на свете, — промурлыкал он, прежде чем отпустить юбку и развернуть меня к себе. Сердитые глаза цвета отчеканенного серебра встретились с моими, прежде чем он фыркнул на мой недоверчивый взгляд.
— Уверяю, я — Бишоп. — Зачем я спорила с этим самодовольным, сексуальным придурком? Его полные губы растянулись в улыбке совсем не дружелюбной, отчасти напоминающей злодея, который улыбался, расчленяя тебя, пока ты молила о пощаде. — Клянусь всем святым, если ты серийный убийца, я не хочу об этом знать. Просто прикончи меня и брось тело медведям. Не позволяй бабушке опознавать мои останки. Это всё, о чём прошу. Недалеко отсюда есть луг, где можешь похоронить меня. Я часто играла там в детстве, и никто никогда меня там не беспокоил.
Улыбка на его губах исчезла, прежде чем он фыркнул.
— Если когда-нибудь снова прикоснёшься ко мне в гневе, лучше потому, что мы будем трахаться. Ты меня понимаешь? — После моего кивка и от испуганного взгляда он медленно выдохнул, будто боролся с желанием придушить. На его щеке алел след от моей ладони, которая болела после пощёчины по самодовольному лицу. Слёзы навернулись у меня на глаза, когда мысль о том, что он действительно причинил мне боль, проникла в измученный, отупевший разум. — Расслабься, дорогая. Если бы я намеревался убить тебя, не упустил бы шанс вкусить
