у нас еще качественно собирать. Ути-пути, расти быстрее, маленький робот, учись разговаривать с людьми.
Сказав это, Рани подошла к парню еще ближе и снисходительно похлопала его по плечу – так естественно, как будто делала это каждый день. Тут непроницаемая маска на лице гения не выдержала и дала трещину. За все четырнадцать лет жизни Парана Рани была первой, кто вызвал у него настолько сильные эмоции. И она точно была ненормальной. Увидев, что Паран растерялся и потерял самообладание, она рассмеялась и вернулась к Ноылю.
– Наш робот, похоже, собирается заняться полом. Ты можешь пока вытереть пыль. Сделаем этот кабинет относительно чистым и будем свободны. Тряпки нет, но есть полотенце. Вон там лежит. – И Рани указала пальцем на полотенце.
Ноыль молча взял заменитель тряпки и направился к партам. Его путь пролегал вдоль стены. С нее на Ноыля смотрели Пифагор, Гаусс, Евклид, Фибоначчи и другие известные математики. Парень шел, разглядывая портреты ученых, и они казались ему очень жуткими. Как будто это были не математики, а злые старики.
Рани тем временем принялась изучать содержимое стеклянных шкафов. На полках лежали разные геометрические фигуры, стояли грамоты и награды, были разбросаны макеты и учебные принадлежности. Девочка с интересом их разглядывала и, если находила что-нибудь необычное, приносила Ноылю.
– Смотри, его можно развернуть! – И Рани развернула транспортир из полукруга в круг. Прямо у него под носом.
– Уйди, а? Мешаешь только! – Ноыль устало попытался прогнать подругу.
– Ну ладно-ладно. Пошла.
Но это не помогло. Не прошло и минуты, как Рани трясла перед ним новой находкой – потрепанным томиком «Элементы в математике».
– Ты только посмотри на эту книгу. Она же старинная!
– Хм, и правда. Написана иероглифами[3]. Может, заберем и продадим?
Восторг Рани заразил Ноыля, и он присоединился к изучению книги. Друзья так увлеклись, что не заметили, как над ними нависла тень.
– И чем вы тут занимаетесь? – раздался сверху чей-то тихий голос.
От неожиданности Рани вздрогнула и тихонько вскрикнула. Секунду спустя она пришла в себя, подняла взгляд и увидела своего классного руководителя, Чон Тэпаля. В таком ракурсе учитель пугал девочку еще больше. Он и так был грозным, но сейчас эффект от его густых бровей, глубокой складки на переносице и тяжелого взгляда был в два раза сильнее. Портрет Чон Тэпаля отлично смотрелся бы в одном ряду с жуткими математиками на стене кабинета. Завершали его образ старые туфли и слегка помятый костюм, которые намекали на то, что учитель не только грозный, но и излишне экономный.
– Это вы отвечаете за уборку кабинета? – Чон Тэпаль говорил пугающе тихо, без каких-либо эмоций.
Даже у бесстрашной Рани коленки едва не затряслись от страха – что говорить об остальных. Ребята просто застыли, будучи не в силах выдавить из себя ответ, пока Чон Тэпаль продолжал пристально на них смотреть. Так продолжалось секунд тридцать, пока он не заметил, что в комнате есть еще один ученик.
– Не трогайте тут ничего просто так и убирайте тщательно. Здесь давно никого не было. Мало ли что вы тут найдете, – уже другим тоном сказал Чон Тэпаль. Увидев Парана, учитель как будто смягчился.
– Хорошо, – ответил спаситель Ноыля и Рани.
– А ты, ученица, что тут делаешь? Ты же, кажется, в моем классе и не должна дежурить, – обратился учитель к Рани.
– Помогаю убирать.
– И как тебя зовут?
– Хо Рани.
– Хо Рани, как же ты помогаешь, стоя посреди класса? Почему я не вижу тряпки в твоих руках?
– Сейчас! – крикнула Рани и схватила лежавшее неподалеку полотенце.
Чон Тэпаль еще раз посмотрел на Парана и пошел в сторону двери. И тут Ноыль понял, что от учителя пахнет так же, как от старой книги, которую они рассматривали. Он сам будто был старой книгой, страницы которой местами выцвели и покрылись плесенью из-за того, что она слишком долго лежала в закрытом шкафу, всеми забытая.
– Потом зайду проверить, хорошо ли вы убрали, – сказал учитель и вышел из кабинета.
Ребята остались один на один с толстым слоем пыли, захватившим в кабинете абсолютно все. Ноыль произнес вслух то, о чем думали в этот момент все:
– Нам конец.
Закончив убирать, ребята стали дожидаться Чон Тэпаля. Было уже больше шести часов вечера. Придя, учитель обошел весь кабинет, проверяя каждый угол, и, ничего не сказав, вышел.
– Так мы свободны или нет? Кто-нибудь понял? – спросила Рани, с опаской оглядываясь на дверь.
– Кто его знает! Пошли уже. Время ужинать, – сказал Ноыль и потянулся за рюкзаком.
Ужин в школе был строго с пяти до семи вечера. Опоздавших не кормили. Поэтому, услышав заветные слова, Рани тут же схватила свою сумку. Все трое дружно отправились в столовую. Она располагалась в отдельном здании. Аппетитный аромат еды чувствовался уже у ее дверей. Ноыль остановился перед входом и, посмотрев на ребят, сказал:
– Я причина ваших страданий. Поэтому ужин с меня.
Рани обрадовалась.
– Супер. Хочу что-нибудь европейское. И сэндвич с клубничным молоком!
– А ты не лопнешь?
– Не-а.
– Если не лопнешь, то как минимум примешь форму шара.
– Не дождешься. У меня метаболизм быстрый.
Пока друзья препирались на ходу, обмениваясь легкими тычками, Паран успел дойти до автомата с меню, выбрать корейский обед и приложить свой студенческий. Тот пикнул, оповещая, что оплата прошла успешно.
– Эй, я же сказал, что угощаю! – возмутился Ноыль.
– Проехали, – коротко ответил Паран и пошел туда, где в зоне раздачи была корейская еда.
– Вот уж странный парень. Ты тоже не обычный, но до него тебе далеко, – восхитилась Рани.
Кажется, девочка забавлялась, наблюдая за Параном.
– Да уж. А мы с ним в паре будем убирать весь этот семестр.
– Что тут сказать. Удачи тебе, чтобы с ним подружиться, приятель.
Ноыль наконец-то осмотрелся в столовой: столы тут были разноцветные, а лампы светили ярко, создавая живую атмосферу. Здесь запросто могло поместиться больше четырехсот человек, но в первом наборе было всего лишь сто двадцать. Два года спустя, когда учащихся станет в три раза больше, тут будет очень шумно. А может, и не будет. Из колонок доносилась классическая музыка, и это приятно расслабляло. Под нее хотелось есть медленно, никуда не торопясь.
Но для этого еду сначала нужно было раздобыть. И Рани с Ноылем отправились туда, где выдавали европейские блюда. Они выбрали себе обеды, а потом подсели за столик к Парану. Последний был явно недоволен подобным раскладом и одарил их выражением лица, которое можно было истолковать как «что вы тут забыли». Но прогонять не стал. Может, потому, что у него не было на это сил после уборки.
Все трое энергично заработали палочками для еды, не отвлекаясь на разговоры. А в столовой тем временем кипела жизнь. И когда Рани в какой-то момент оторвалась от тарелки, то заметила Тэсу. Всего за один день в школе он успел прославиться, и сейчас его обступила толпа фанатов. Девочки при виде такого красивого и умного парня не могли удержаться от фантазий о чистой, настоящей любви, прямо как в комиксах. Когда Тэсу в окружении нескольких поклонниц заказывал себе сэндвич, Рани, показав на него пальцем, спросила у Ноыля:
– А тот парень, он же твой сосед?
– Ага, – без энтузиазма отозвался друг.
– И как тебе с ним живется? Мои одноклассницы по нему с ума сходят: симпатичный, да еще и в рейтинге поступивших на втором месте.
Ноыль задумчиво посмотрел на Тэсу. И понял, что сказать ему нечего – они ведь почти не разговаривали.
– Без понятия, и вообще, напротив тебя сейчас сидит тот, кто получил высший балл на вступительном экзамене. Он разве не интересней?
Рани перевела взгляд на Парана.
– Интересней! О нем тоже много болтают. Но Паран где-то на недосягаемом уровне, за облаками, а Тэсу поближе к земле. И вообще, слухи о грубости нашего математического гения идут впереди него. Красивый, но холодный и недоступный. На него рискнут посягнуть только самые отчаянные.
– А про меня что говорят? – заинтересовался Ноыль.
– Про тебя-то? Ничего. И это уже успех. Продолжай и дальше не отсвечивать, пожалуйста. А то за тобой не уследишь.
Наблюдая за шутливой перепалкой ребят, Паран чувствовал себя странно. Но ему почему-то не было некомфортно. Даже
