того, что уже имеешь? Весь мир? Власть над всеми Домами? Ответь мне, ведь ты знаешь, что меня не интересует ни то, ни другое. И вообще ничто в этой реальности.
Кетер задумался. Несмотря на всю его мудрость и бесчисленные потоки информации, несмотря даже на голос Силы, с которым советовался, он понимал далеко не всё из того, о чём говорил его собеседник. Но выдавать пробелы в своём знании он не хотел.
- Ты предлагаешь союз? – прямо спросил Кетер, решив не скрывать своих намерений, - я не враг никому, Маркар. И власть над всеми – не моя цель, хотя, ты знаешь, я от неё не откажусь, если к тому всё придёт. У меня иные мотивы и они распространяются куда дальше мелких политических дрязг. Ты помнишь времена до Параклаза?.. Помнишь Всеотца? - добавил он, делая вид, что степень его осведомлённости выше, чем есть на самом деле.
Показалось, что на бескровном лице собеседника вспыхнула краска.
- Конечно же. Ты многое узнал, – голос Маркара утратил металл и стал, скорее, мечтательно-задумчивым, - а мне узнавать ничего и не требуется. Я помню каждое мгновение и тех времён, и тысяч лет, прошедших после. Ведь мне не нужно, как прочим Отцам умирать и перерождаться, теряя части себя. Я и так наполовину мёртв. Я помню всё.
Глаза Кетера загорелись надеждой, и он отбросил напускную браваду:
- Значит никто лучше тебя не сможет сказать: что Он такое? И был ли наш мир частью чего-то большего? Исследования моего Дома и те части памяти, которые я всё ещё храню от прошлых воплощений, привели меня к выводу, что Всеотец был не один. Были и другие, подобные ему. Я уверен. И были не только они, не так ли? Были многие существа, с которыми тысячи лет назад мы жили бок о бок. Где они? После Параклаза, после падения Всеотца, всё изменилось, ведь так? Больше не появлялись ни ему подобные, никто вообще. А мир задыхается, теряя с каждым годом силу жизни. Мы все теряем её – ты и сам видишь, как быстро мы стали стареть. А что дальше? Мы, как будто одни. В пустоте…
Маркар, обычно терпеливый, перебил собеседника:
- Останови свои рассуждения. Ты понял далеко не всё. У меня мало времени. Твои выводы во многом верны, Кетер. Были и другие. Одних мы называли Богами, других – соратниками, третьих – врагами, четвёртые не имели имён. Я не знаю всех, в те времена я не был проклят бессмертием, но я помню, что всё это действительно было. Наш мир часть Плеромы – бесконечного универсума, условно разделённого на сегменты, «эоны», заполненные множествами миров. Миров высших, низших и равных нашему. Все они заселены разумными существами разной природы. Но нам теперь нет туда дороги.
- Но почему же ты молчал раньше? Почему мы не работали над выходом из этой ловушки? Разве тебе, бессмертному, не претит сидеть взаперти? Почему?
- Потому что и прочие стали бы искать выход, – произнёс бледнолицый глава всех гади, - Потому что цена выхода нам не по карману. А ты, как я теперь понимаю, именно этим и занят. Будь осторожным в своих поисках. Ты можешь найти то, что тебе не понравится.
С этими словами Маркар подошёл к стене, лёг на неё и слился с камнем, оставив после себя привычный холод и привкус тлена.
«Мы увидимся вскоре, повелитель Информации, у меня будут новости» - ощутил напоследок уже не слова, а мыслеформу Верховный Отец Дома Цифры.
Глава 6. Прекрасная незнакомка.
-6-
Когда Gs-9 начал приходить в себя, сменяя чувство жажды желанием не просыпаться вовсе, прошли сутки. Полдень уже покидал эти земли, а тени мрачных камней Дагарока выползали из-под их оснований. Ломота и жар наполняли каждый сустав его тела. Пересохшее горло издавало хрипы при каждом коротком вдохе, сулившем нестерпимую боль в том месте, где недавно висел спасительный кристалл памяти. Его тело требовало немедленного лечения. Цифиры могут ограниченно работать со всеми Стихиями, первоэлементами, неразумными силами, которые не чувствуют и не ощущают, которым без разницы какую энергию на что менять. И откатов такие действия не сулили. Поставщик информации попытался «заземлиться» - провести несложный ритуал обмена с наиболее плотной стихией – Землёй, отдать ей боль и взять взамен жизненную силу. Он сконцентрировался, отрешился от реальности и, не успев удивиться тому, как легко ему удалась медитация, прежде требовавшая усилий, поразился повторно. Но уже неприятно. Земля не ответила ему. Ничто ему не ответило. Попытавшись сродниться с ней, он не ощутил той холодной, сухой, стабильной и уверенной энергии, которой дышала стихия Земли. Монолит тверди казался пустым и безответным, будто и не было в нём привычной жизни.
Gs-9 вернулся в состояние пустоты и покоя, направив свой разум к стихии Воды. Ритуал «омовения», позволявший смыть с себя все разрушения, слившись с холодной влажностью Воды, трансформировать себя, став одним целым с её мягкой неопределённостью, был несколько сложнее, учитывая более тонкую структуру этой энергии. Но ответа поставщик информации не получил. Живительная изменчивость Воды не откликнулась на его старания.
Он попытался «проветрить» себя, что было ещё сложнее, сойтись с ещё более тонкой стихией Воздуха и выдохнуть боль с повреждениями, вдохнув чистоту и лёгкость… Но и в этот раз его постигла неудача. Ни тёплой влажности, сопровождающей Воздух, ни безграничной свободы он не получил в ответ.
«Вероятно, место схватки, погашенное Кристаллом, замерло», - подумал он. Это было возможным. Так происходило, когда мастера Цифры гасили проявления магии, но было странным для Gs-9, никогда не достигавшего таких умений.
Обращаться к агрессивному и страстному Огню не было смысла после произошедшей драки с его адептом. Оставался Эфир. Он не гаснет, поскольку сам есть первоэлемент для всех прочих Стихий, объединяя в себе враждующие противоположности и порождая их. Он своенравен и непокорен, наделён зачатками сознания. Он вездесущ и наиболее тонок. Школа Цифры учила работать и с ним, пусть не так активно, как адептов Дома Зевеса, чьим машинам Эфир покорился, но учила. Поставщик информации сконцентрировался так, как ему не удавалось даже на экзамене в школе города Ацилут, в идеальных условиях и в окружении своих сородичей… Нет. Ничего. Зияющая пустота, как будто и не существовало привычных с детства Стихий. Будто резко не стало ничего, кроме безжизненной молчаливой материи.
