в камин. Кого вспомнить? Малфой? Коллеги? Может, действительно, Флитвик, Помфри, Макгонагалл и Спраут? Этот список больше напоминал перечень гостей для служебного корпоратива.
"У меня что, совсем нет близких людей? Зачем тогда я живу?" — с ужасом промелькнуло в голове зельевара.
Несколько дезориентированный, он снова вскочил и опять отправился к Минерве. Та работала, но, завидев гостя, отложила перо и потерла усталые глаза.
— Слушаю вас, профессор Снейп.
— Да, я пробовал собирать позитивные… эээ…факты. Но с ними ещё хуже, чем с негативными.
Пожилая дама, тяжело вздохнув, поджала губы.
— Допустим, необитаемый остров…
— Что?
— Представьте, что вы попали на необитаемый остров и вам нужно взять с собой три, только три положительных элемента. И есть другой необитаемый остров, очень плохой, с дурным климатом, на который вы никогда не захотите возвращаться. И туда вы отправите три самых негативных фактора. Так, возможно, вы отсортируете хотя бы шесть из вашего … списка.
— Какой-то странный совет.
— Какой вопрос, такие и советы, коллега. И хочу отметить, уже почти полночь. Если я ещё раз увижу вас здесь сегодня, то уже не буду такой любезной.
Снейп, глянув на часы, извинился и распрощался, но у себя в покоях спать не стал.
Кого бы он взял с собой на необитаемый остров? Лили, маму и Малфоя? Или Минерву, кто-то же должен уравновешивать хаос своим спокойствием? Звучало бредово.
Хорошо, а если взять другой? Плохой необитаемый остров, на который попадают Темный лорд, Дамблдор и Джеймс Поттер. Похоже на начало плохого анекдота. А как же Сивый, любитель детишек? Сумасшедший убийца-Долохов? Маньяки-Лестрейнджи? Для них острова не осталось, они добираются вплавь, или они все лучше Джеймса Поттера, раз он уже там, а они ещё нет? С этой точки зрения его школьный враг не выглядел таким уж дурным человеком. Но Снейп не хотел удалять Поттера с острова. Одно представление того, как эти трое, замёрзшие и жалкие, сидят на голых камнях крохотной скалы посреди бушующего северного моря доставляло ему искреннее удовольствие.
В общем, профессор не выспался. Утром, заметив его землистое лицо и мешки под глазами, Макгонагалл только спросила:
— Что?
А зельевар в припадке откровенности повинился:
— Я очень плохой человек, я ужасен…
— Вас это волнует? Хотите об этом поговорить? Только не со мной, я не ваш декан. А то сперва вы будете страдать из-за непонимания дуализма добра и зла, а закончите жалобами на девушек.
И, не обращая внимание на возмущенное лицо зельевара, уходя, Минерва бурчала под нос: "Мужская менопауза? Да не может быть, рановато ещё, совсем молодой человек".
А Северус постоял немного, размышляя, стоит ли ему обидеться, а после понял, что действительно вёл себя как-то по-детски. Устроил метания на тему "любви-ненависти", и Макгонагалл, как человек практичный, имела право его отчитать. Хорошо, хоть смеяться не стала. Определённо, ему нужно выспаться. И профессор отправился завтракать, здраво рассудив, что рефлексией сыт не будешь.
///
— Вы слышали, у Лонгботтома форма боггарта — Беллатриса Лестрейндж? Он думал — появится профессор Снейп, а оказалась Беллатриса. И в шляпе его бабушки она выглядит ещё страшнее…
Расслышав шёпот студентов в коридоре, зельевар пожал плечами. На самом деле, ничего удивительного, странно, что Беллатриса — не его собственный боггарт, действительно жуткая женщина. В принципе, показывать третьему курсу их страхи — вполне допустимо, тринадцатилетние дети способны с этим справиться. Может быть, стоило порекомендовать делать это в индивидуальном порядке, всё-таки, глубинные кошмары это личное? Но опять же, дети в этом возрасте боятся змей, пауков, собак и страшных учителей, толпой превращать паука в куклу на ниточках даже забавно, веселье для всего класса и тренировка. Что-то действительно страшное, вроде палача своих родителей или мертвого родственника представят единицы, и с этой точки зрения допустимо пойти на риск и работать в группе.
Мимо пробежала Гермиона Грейнджер, придерживая сумку. Снейп отметил, что девочка выглядит усталой. Войдя в зал, он чуть не споткнулся — Грейнджер, сидя за столом, намазывала тост джемом, вычитывая что-то своему рыжему приятелю. Так, интересно. Враги в здании или Альбус опять что-то затеял?
Усевшись на свое место, он слегка склонился вперёд, привлекая внимание Минервы, указал взглядом на гриффиндорский стол, откуда как раз поднималась невыносимая всезнайка, вопросительно поднял брови. Минерва обречённо развела руками, потом неопределенно покачала ладонью, будто сомневаясь, что может об этом рассказывать. Зельевар, нахмурившись, настойчиво показал ей два пальца, как бы намекая, что ребенок не может находиться одновременно в двух местах. Развернувшись полубоком, чтобы лучше видеть собеседника, Макгонагалл подняла взгляд к потолку, будто прося у неба сил, возмущённо взмахнула руками, намекая, что это очевидно, показала на глаза, постучала себя по носу, вроде как "всякий догадается, у кого глаза есть", а после пальцем нарисовала в воздухе над головой клоунский колпак. Северус кивнул, ему тоже казалось, что это какой-то цирк. Или это она не клоунов, а директора имела в виду? Так-то разница невелика…
— Северус, Минерва, — вмешался в безмолвную беседу Дамблдор. — Я и не подозревал, что вы так хорошо друг друга понимаете.
— Рабочие вопросы, Альбус, не успели договорить, — сухо ответила декан Гриффиндора, и, дождавшись, пока директор отвлечется на Флитвика, достала из кармана часы, очень красноречиво глянув на Снейпа, посмотрела на время и несколько раз повернула часы вокруг своей оси, после чего снова спрятала их в карман и приступила к еде, будто разговор был окончен.
Поворот часов… Конечно, маховики времени — Северус помнил, что об этом рассказывал Руквуд, который некоторое время служил в Отделе тайн. Но что такой артефакт делает в руках маленькой девочки? Это же опасно! Он снова развернулся к Макгонагалл, глядя на неё почти с ужасом, но в этот раз она только косо глянула на него и украдкой поправила волосы возле уха. Видимо, этим она заменила известный жест — не могла же она при всей школе повертеть у виска пальцем. Ясно, директор сошел с ума. С этой грустной мыслью Снейп принялся за свою овсянку.
Вечером он, заглянув в Гриффиндорскую башню, возмущенно шипел:
— Это же сумасшествие! Нам оборотней мало,
