должны пить что-нибудь сладкое, коктейли с зонтиками и трубочками, шампусики и вермуты, разбавленные газировкой, и прочие волшебные напитки, после которых бабы сами в постель укладываются. А если девочка пила то, что пьют в лучшем случае престарелые бизнесмены, а в худшем нефтяники, газовики и водители карьерных самосвалов, то это был повод задуматься. А все ли у девочки в порядке с головой? И нет ли у нее в трусах какого-нибудь сюрприза.
— Можешь заказать мне пино-коладу, — разрешила Эликс.
Мачо кивнул бармену, и тот взялся за работу.
— Ну, — Эликс маняще растянула губы в улыбке, — давай рассказывай, откуда ты такой спортивный.
— Я это… — он заелозил на стуле, не сводя глаз с ее ляжек. — Тут с десятью братьями. Отдыхаем, типа, то-сё.
— Ого! Вы что, футбольная команда?
В голове Эликс пронеслись похабные картинки, связанные с ней в главной роли и десятью мускулистыми мачомэнами одновременно.
— Вообще мы шахтеры. Шахты закрыли. Теперь рыщем по дальнему космосу, белые пятна закрываем. Картографы, типа. Платят так себе, но на жизнь хватает.
— Круто. Хочешь совет бесплатный? Если понравилась девушка, никогда не говори ей, что платят так себе. Говори, что платят так охеренно много, что ты можешь ей купить этот бар, отель, где она остановилась, и половину всей планеты на сдачу. Чем убедительнее ты будешь про это говорить, тем быстрее увидишь ее раздвинутые ноги.
Мачо оторопело хрюкнул и, наконец, поднял взгляд выше сисек.
— Впрочем, — продолжила Эликс, — здесь тебе это не поможет. Земная юрисдикция, никаких денег. Все бесплатно. Бабы тоже дают бесплатно. Точнее не дают. Зачем давать, если можно не давать? Деньги же не нужны. Остались только те, кто дает из любви к искусству.
— А ты?
— Что я?
— Не даешь или искусство любишь?
— Ни то, ни другое. У меня третий вариант. Меня можно раскрутить.
— Как?
— Ну, это уж сам думай.
Мачо напряг низкий лоб. Было видно, что думать он не привык. Потом вдруг ощерился и положил ладонь ей на обнаженную часть бедра.
— Пойдем в туалет. Или к помойке. Там такой закуток темный. И вроде бы даже матрас валяется.
Эликс скривилась.
— Туалет? Помойка? Ты в своем уме? Хочешь меня отыметь, давай большую широкую кроватку, душ и медкомплекс, чтобы в случае чего последствия убрать. То есть стандартный набор отельного номера. Ты же в отеле остановился?
— Ну, — нахмурил узкий лоб мачомэн. — Только ко мне нельзя. Лучше тогда к тебе.
Эликс вздохнула, отставила бокал с коктейлем и накрыла его пивным подстаканником.
После чего смахнула со своего бедра лапу мачомэна.
— В таком случае начнем издалека. Есть три стадии. Лапать — это вторая. А ты еще и первую не начинал. Первая — это поцелуйчики в щечку и обнимашки строго за талию. На второй начинаем мять сиськи, ляжки, задницу. Ну а третья это уже вторжение армии в пещеру. Короче, если надо, думай, как реализовать. Ну а если нет…
Но думать ему не дали.
— Эй! — вдруг раздалось сзади грубо-деревянное. — Удобрение! А ну живо отстал от нашего пестика!
За спиной Эликс вдруг вырос давешний человек-дерево. Чуть поодаль размахивали ветвями еще двое деревянных.
Мачо подобрался и снова стал похож на крутыша.
— Ты как ее назвал, полено? — он скользнул вплотную к деревянному и схватил его за ветку.
— Она наша, — заявил человек-дерево. — Мы ее скоро опылять будем. Уйди с дороги, мясной мешок, иначе у корней закопаем.
Эликс, вытаращив глаза, смотрела на наглое бревно.
— Ничего себе расклады, — сказал мачо. — Дожили. Гнилые дрова наших баб воровать начали.
У него в руке непонятно откуда вдруг оказался топорик. Первым же ударом он напрочь отрубил одну из веток.
Деревянный завопил от боли. Ему на помощь, вздыбив узловатые кулаки, рванули двое других.
Тогда и началось общее веселье, словно все ждали только повода.
Весь бар вдруг стал на уши. Полетели стулья, столы, посуда с бутылками. Мордобой начался вдруг сразу и везде. Засверкали топоры и секиры. Размахались ветки, поднимая ветер и раскраивая подвернувшиеся черепушки. Корни рыскали по полу, вязали ноги и забирались до потолка. В углу четверо бугаев повалили на пол одно из бревен и теперь рубили его на дрова, как заправские дровосеки.
Деревянных было слишком мало. Им на помощь пришли упыри с Новой Трансильвании, но они быстро получили по синюшным мордасам осиновыми топорищами и свалили из бара. Было ясно, что мясные мешки скоро будут праздновать победу.
Внезапно двери и окна разлетелись вдребезги и с улицы в бар полез темный лес. Целиком, с паутиной, лишайниками, мышами, дятлами и прилипшей к корням почвой. Эликс пыталась пересчитать стволы, но сбилась на втором десятке.
— Если не хотите участвовать, — сказал флегматичный бармен, продолжая вытирать стаканы, — лучше уходите через черный ход. Сейчас тут начнется фейерверк с огнеметами и разрыванием на части. Выживших заберет полиция и посадит на пару суток.
— Угу, — буркнула Эликс, у которой голова шла кругом.— Я этого заберу с вашего позволения.
Она кивнула на лежащего под барной стойкой мачомэна. Его за это время успели два раза огреть по башке и придушить корнем.
— Конечно, — бармен понимающе усмехнулся. — Приятного совокупления.
— Угу, — снова буркнула она, подхватила мачомэна под руки и потащила через кухню к выходу.
Вызванное аэротакси рухнуло им на головы буквально через минуту.
— Адрес говори. — приказала Эликс полуживому попутчику.
Тот сперва отнекивался, но после пары оплеух быстро сдался.
Как не странно, оплеухи привели его в возбужденное состояние, и он всю дорогу лапал ее за задницу и упрашивал сесть на коленки.
— Доставка пьяных хомо сапиенсов! — объявила она на ресепшене отеля. — Определите по роже, в каком номере проживает это чучело.
Чучело норовило сползти на пол, пока две синие каракатицы-администраторши искали его среди клиентов.
Узнав номер, Эликс погрузила мачомэна на тележку и потом всю дорогу отбивалась от его попыток притормозиться.
— О! Лифт! Давай в лифте. Нажми на стоп.
— С ума сошел, сладкий? Тележка мешать будет.
— Смотри, диванчик…
— Хочу кроватку.
— Вон какой угол темный. Минет хотя бы сделай.
— А как же душ и зубы чистить?
К концу мачомэн грустно молчал, держась за голову.
Перед номером Эликс незаметно сунула в нос фильтры и толкнула тележкой дверь.
Десять
