ублюдки не остановятся, пока их не заставишь это сделать.
— С-спасибо, — продолжал смущенно кивать чародей. Девушке он казался весьма милым, словно ребенок, который нуждается в чужой заботе.
— Это, к слову, наша вторая встреча. Думаю, можно уже и представиться друг другу. Я Лавиния Марш, второй курс отделения воинов. Как тебя зовут?
Паренек сильно растерялся, его фарфоровые щеки густо покраснели, голубые глазки забегали туда-сюда, лицо сжалось в непонятной гримасе, словно он не понимал, какую эмоцию ему нужно выдать.
— А-Артур Сайгер, первокурсник отделения чародеев.
— Будем знакомы! — лучезарно улыбнулась девушка и погладила паренька по голове. Она довела его до главного корпуса, где собралось уже достаточно народа и оставила, убежав на лекцию.
А юный чародей еще некоторое время глядел ей вслед горящими глазами, прожигал взглядом яркую стройную фигуру. Для него не существовало других людей, только прекрасная Лавиния Марш.
Прямо перед носом прошел неизвестный ему студент, и Артур медленно моргнул, возвращаясь в реальность. Пустым взглядом он оглядел окружение, опустил голову и побежал в главный корпус, прижимая к груди свои многочисленные тетради и фолианты.
Глава 6
Вечером друзья, как и договаривались, встретились в небольшой беседке в центральном саду. Их тут было всего восемь, и им полюбилась одна на самом юге. С севера ее скрывала от любопытных глаз ветвистая ива, колонны обвил клематис, а на юге открывался прелестный вид на ипподром.
Аллен обошел мужское общежитие с артефактом и теперь показывал записанную картину девушкам. Он шел от самого входа по белой брусчатке, мимо домика коменданта к первому общежитию. Как и остальные, это было белое здание с квадратными окнами через каждые пару метров. От других общежитий первое отличала лишь старая скульптура вздыбившегося единорога.
За первым общежитием стояло второе. Точно такое же, только штукатурка в некоторых местах осыпалась, да дикий виноград залез на стену. Почти впритык ко второму стояло третье общежитие, образуя небольшой дворик между крыльями зданий. Живи там девушки, в нем бы обустроили беседку или скамейки, высадили бы растения. Но это было мужские общежитие, поэтому там что-то вроде спортивной площадки — засыпанный песком квадрат, который зимой заливали льдом.
В центре архитектурного ансамбля стояло интересующее друзей четвертое общежитие. Лавиния затаила дыхания и стала внимательно вглядываться в движущуюся картинку. Она увидела знакомый кипарис, которой рос не прямо, как стрела, а как-то загнуто, словно его верхушку когда-то привязали к земле. Теперь на его стволе был забавный изгиб. Девушка проходила мимо него, когда убегала.
Аллен тем временем неторопливо обходил каждое крыло. Возле первого рос причудливый кипарис, осторожно подстриженные кусты возле второго ей были не знакомы. Третье было слишком пустым и начисто вылизанным, Лавиния тогда специально выбрала другой путь, так как боялась, что на открытом пространстве ее быстро заметят. И вот последнее четвертое крыло.
— А, оно! — девушка увидела знакомое треснувшее окно в углу первого этажа, узнала чахлый куст пионов и замшелые булыжники на краю брусчатки. — Я спрыгнула со второго этажа. Уверена в этом.
— Что же, — Аллен отключил артефакт, — уже гораздо лучше. Там всего четыре комнаты, восемь человек.
— У нас уже есть кандидат, — возбужденно и проникновенно сообщила целителю Клоди, она хитро сверкнула глазками в сторону подруги. — Появился вчера один весьма симпатичный воин с третьего курса.
— Вот как? — приподнял удивленно бровь Аллен и посмотрел на Лавинию. — И кто же это?
— Какой-то Эрик Вирден, — пожала плечами та, — я вчера увидела его в первый раз.
— Тебе нужно снова с ним встретиться и узнать осторожно, где он живет, — Клоди была слишком взбудоражена продвижением в деле и теперь не могла усидеть на месте. Только после того, как Аллен опустил руку на ее плечо, она успокоилась.
— Знаю-знаю, — раздраженно закатила глаза Лавиния. — Представиться шанс, обязательно с ним поговорю.
Стоит сказать, что возможность предоставилась весьма скоро. На следующий же день. Полночи девушка опять мучилась от тошноты, но после целебного чая ей стало куда лучше, и она смогла поспать до подъема и даже потом нормально поесть. Однако Лавиния была все еще немного бледной.
Ей уже не нравилась беременность. Помимо тошноты, на нее каждые пару часов накатывала сильная слабость, словно она болеет. Ужасные ощущения для девушки, которая привыкла всегда быть сильной.
Лавиния присела на скамейку в центральном саду, чтобы переждать слабость в ногах. Она прикрыла глаза и откинула голову назад, подставив лицо теплым солнечным лучам. Неизвестно сколько времени прошло, когда она услышала шаги справа от себя и скосила туда взгляд. Приветливо улыбался приблизившийся Эрик.
— Хороший сегодня день, верно? — он присел рядом с ней, и Лавинии пришлось выпрямиться.
— Вполне, — уклончиво ответила она. Девушка чувствовала смущение, из-за которого костенел язык и пустела голова. Лав не представляла, о чем с ним можно говорить, надеялась, что парень сам продолжит диалог. Впрочем, ее надежда была не напрасной, ведь Эрик был весьма общительным человеком, которой мог завести диалог с кем угодно и где угодно.
— У второго курса так рано начинаются занятия?
— Нет, первая пара стоит на двенадцать.
— О, почему же ты не спишь у себя?
— У нас с друзьями есть традиция есть вместе, а у них пары часто с самого утра.
— Хех, — усмехнулся Эрик, он выглядел как довольный кот, — так по утрам ты совершенно свободна?
Прозвучало так, словно он собирается проводить с ней утренние часы. От подобной мысли сердце девушки забилось сильнее, щеки загорелись румянцем.
— В-верно, — она на секунду отвела взгляд, чтобы взять себя в руки, а потом вновь поглядела на Эрика. Светло-голубые глаза того были наполнены теплом, на тонких губах расцвела нежная улыбка. Ах, все было зря, предательское сердце с новой силой пустилось в пляс.
— М-м, вон как, — мягко протянул он, положил руку на спинку скамейки и опер острый подбородок о ладонь. — И ты каждое утро гуляешь в саду?
— Обычно я иду на тренировочную площадку или ипподром, — медленно проговорила Лавиния, плавясь от внимательного взгляда. — Но теперь буду больше гулять по саду.
— Мне тоже нравится сад, — ласково продолжил Эрик и крутанул свободной рукой, как бы указывая на большие деревья и зеленые лужайки, на мощеные дорожки и аккуратные клумбы. — Особенно утром и вечером. Пока все еще сонные и медлительные, мне нравится наблюдать, как просыпается жизнь и все выше встает солнце. А вечером сад становится похож на фестиваль. Все отдыхают после тяжелого дня, становиться так оживленно и шумно, словно мы на главной улице города. Разве это не прекрасно?
— Возможно, но я больше люблю именно природу. Деревья, мягкую траву, тепло
