и превратит в лича?» — «Это покажет лишь время. А пока, мой верный друг, тебе бы отдыхать. Зорагалдиум продлится ещё какое-то время. И сомневаюсь, что кто-то решит навестить нашу лабораторию. И, пожалуйста, помни про дыхательные упражнения. Если вдруг приступ вернётся опять, делай, как я тебе говорил» Когда юноша утвердительно кивнул, тот оставил его наедине со своими мыслями. А ведь было о чём подумать. А иногда во время этих размышлений случался приступ, и упражнения с дыханием помогали.
Зорагалдиум прошёл под середину 9 числа. Константин отправился домой, чтобы проведать родителей. Однако стоило ему выйти за порог, как он тут же остолбенел от увиденного. Вечно радостный Эт’сидиан сделался местом скорби. Каждый стоял рядом со своим домом и оплакивал умершего: дедушку, бабушку, отца, мать, мужа, жену, брата, сестру, сына или дочь. Мертвецы лежали прямиком на земле, накрытые белым покрывалом. Мимо проходили стражники, несущие одного из умерших на носилках. Как сказал Танетайн, они сносят тела в одно место за пределами города, чтобы сжечь их и не допустить распространения какого-нибудь заболевания. Константин обратился к своему другу с вопросом: «Это что получается, в нашем городе было столько людей, закоренелых в грехах?» — «Если честно, то я не знаю. Мне кажется, хворь Зораги не выбирает. Она просто разит. А тот, чьё здоровье оказалось крепким, и выжил. Иди, Константин, узнай, как там Мэйдон и Карелия. Очень надеюсь, что карающая длань смерти обошла их стороной. Но только очень прошу тебя: не приближайся к мертвецам. Кто знает, не подхватишь ли от них какой-нибудь гадкой хвори» И юноша побежал по улицам до своих родителей.
Наблюдая такое огромное количество смертей, Константин думал: «Вот был бы я некромантом, столько бы нежити удалось поднять» Эта мысль побудила его остановиться напротив одного из домов, где женщина оплакивала своего мужа. Край покрывала был приоткрыт, и бледное лицо нагнало жути на молодого человека, так что он поспешил отвести взор. Ему хотелось поскорее продолжить своё путешествие, и он уже почти продолжил бежать домой. Однако набрался смелости и остался на месте, заставляя себя вглядываться в это бледное лицо. Таким образом он думал, что сможет раскрыть в себе дар некромантии. Настолько долго он так стоял и пялился на умершего, что даже его вдове стало не по себе от этого, и она спросила, знал ли его юноша? Но тот лишь отрицательно покачал головой и продолжил взывать к некромантии внутри себя. Женщина вновь сосредоточилась на горести, что пришла в её дом, а тёмный алхимик продолжал стоять и думать, что покоряет таким образом свою стихию. Его внутреннее напряжение было настолько огромным, что это начало прорываться сквозь него. И он сам не заметил, как пальцы его рук сильно напрягаются. Он готов был воскликнуть, веля этому мертвецу восстать. Он слышал это повеление в своей собственной голове. Он уже видел, как усопший внимает его грозным словам, в своём воображении. Константин сильно уверовал в то, что он — властелин мёртвых, из-за чего всё это чуть ли не вырвалось наружу. А скорбевшая с изумлением наблюдала, как скрючиваются его пальцы. Она не выдержала и спросила: «Что ты делаешь?» Тот, отстранившись от своих наваждений, двинулся, куда планировал, лишь бросив напоследок: «Где же некроманты?» Женщину такие слова очень сильно изумили.
Добравшись до родительского дома, он обнаружил его запертым, как будто отец с матерью ушли за покупками или пока ещё не вернулись с работы. Ему так хотелось в это верить, однако разумом понимал, что в такой период им лучше сидеть дома. А то, что замок висел на двери снаружи, говорило лишь об одном — внутри никого нет. И юноша подумал, что будет неплохой идеей дождаться их прихода.
Однако сгустились уже сумерки, а их всё не было. Все мертвецы уже вынесены за пределы города. И по улицам ходило очень мало людей. Но Константин был твёрд в своей решимости дождаться их у порога. Ночью за ним пришёл Танетайн. Ему пришлось уговорить друга вернуться в свою комнату, а уж завтра с утра у него будет больше вероятности застать их дома. Он так и поступил.
Но сон бежал от него. Стоит только задремать, как ему начнёт сниться всякая жуть. То снова этот страшный приступ сердцебиения, то у него получилось воскресить того мужчину, однако он обратился чудовищем и напал на Константина, то, как оказалось, родители умерли в тот день, и он остался совсем один. Каждый раз он просыпался и прокручивал эти картины до такой степени, пока вновь не засыпал. Новый день, как следствие, был начал очень тяжело. Танетайн дважды призвал его на трапезу. А на третий раз сам пришёл в его комнату и стал интересоваться, что с ним. Тот, глядя в прострацию, пересказал все три этих сна, а после посмотрел на своего друга и спросил: «А ты что думаешь? Могли они умереть в тот день?» — «Нет, не могли. Они слишком молоды, и у них крепкое здоровье» — «Откуда ты это знаешь?» — «К сожалению, я не знаю, но надеюсь. Пойдём, еда на столе. А после завтрака мы вдвоём сходим навестить их дом» Они так и сделали.
Эт’сидиан всё ещё находился в какой-то прострации. Люди снова наполнили улицы, однако не было той атмосферы жизни, которой всегда полнился этот город. Да и над восточным небом нависала какая-то хмарь. Добираясь до места жительства Мэйдона и Карелии, Константин испытывал какую-то подавленность. Ему казалось, что с его родителями всё плохо. Но он боролся с этим чувством, настроившись не делать поспешных выводов, пока не убедится в этом лично. Однако, как и вчера, дверь была заперта на замок. Константин наполнился тревогой, однако Танетайн успокоил его: «Они на работе. Пойдём. Вернёмся сюда вечером» Они так и поступили. Но вот только жуткие мысли не покидали его голову. Сегодня никто не приходил в их лабораторию и не покупал тёмных снадобий юного алхимика. Поэтому они вдвоём только лишь приготовили несколько укрепляющих микстур и всё остальное время разговаривали об этом самом Зорагарлдиуме.
Вечером, как и было оговорено, они снова пришли к дому, где родился Константин, однако на двери снова висел замок. Юноша почувствовал себя очень скверно, однако его друг, желая помочь, пересилил себя и пошёл в соседний дом, чтобы разузнать, что стало с их соседями. Девушка со скорбным выражением лица сказала, что Калерия умерла от чёрной хвори, а Мэйдон ушёл предать её тело огню. Это высказывание просто поразило Константина
