Зора
Часть 1
В деснице могучей всем гибель неся,
Из Пустоты владыка взойдёт.
Он был до того, как возникла земля.
Навек обратится во тьму небосвод.
В ночь с 21 на 22 число, в 5 месяц 322 ко́рла в моём доме случилось радостное событие — у меня родилась дочь. Чародей белой башни, как и обещал, присутствовал при этом событии, потому что уже за 9 месяцев до этого он каким-то образом знал, что у меня родится ленгера́д. Время от времени на протяжении всего срока, пока Морэ́ вынашивала наше дитя, он навещал нас и справлялся о нашем здоровье. Ещё бы… Наверное, каждый родитель гордится тем, что у него родится ленгерад. Интересно, у кого из наших предков были гены высших людей: у меня или у моей жены? Потому что мы оба уж точно не обладали магическими способностями. Я — алхимик, она — торговка. Я произвожу, она сбывает. Но, когда мы узнали, что наше дитя будет особенным, радовались этой новости неимоверно. Лукреция даже и не подозревала о том, когда родится моя дочь. Наверное, она даже и не думала, что в преддверии падения чёрной башни к ним примкнёт ещё один некромант. Они же с братом не изучали лунное предсказание, а потому не могли знать, когда именно родится она. Мы с Морэ не испытывали к ним никакого отвращения, ведь они много раз помогали нам. Не пойму, почему беломаги и черномаги не могут существовать мирно? Тьма и свет — это разные грани одного и того же. Без ночи нет дня, без тени нет света, без чёрной магии нет белой. И вот, за несколько то́лнорв до этого радостного события она в очередной раз заговорила со мной. Придя в мою лабораторию, она обратилась ко мне, и её голос, как всегда, был монотонным, а взгляд мрачным: «Чем ближе этот миг, тем более отчётливо то, что это случится в полнолуние» Я понимал, о чём она, потому что сейчас все разговоры только лишь о моём ребёнке, а потому отвечал так: «Что с ней будет? Вы заберёте её?» — «Нет. Мы никого не забираем. Они сами приходят к нам. Я лишь отмечу её своей магией. А, когда придёт время, твоя дочь сама решит, как поступить» Что я мог сказать ей в ответ? Таковы правила. Поэтому я и не думал противиться воле Лукреции. Чёрная башня, значит, чёрная башня. Более того, в душе я радовался этому даже больше, чем, когда беломаг сообщил, что хочет забрать её в белую. И вот, свершилось, детский плач наполнил дом, Морэ держит нашу малютку на своих руках, в окно заглядывает полная луна, и я было уж подумал, что некромант опоздала. Э́лард глянул на ночное светило и поторопил мою жену, чтобы она отдала нашу девочку ему. По всему было видно, что он торопился. Торопился нарушить негласный закон. Я же отвечал ему: «Но сейчас же полнолуние» — «И что ты хочешь сказать? Ты отдашь это светлое творение в эти чёрные руки, чтобы они осквернили своей магией то чудо, что лежит на руках у твоей жены?» — «Я не разбираюсь в этих ваших магических делах. Но знаю лишь одно — по закону дитя, рождённое в полнолуние, принадлежит чёрной башне. А сейчас как раз оно» — «А ты понимаешь, что ленгерады рождаются всё реже и реже. И настанет миг, когда они совсем перестанут приходить в наш мир. И ты желаешь обречь эту единственную искру на то, чтобы она подпитывала это их зелёное пламя? Морэ, заклинаю тебя, отдай мне дитя» Она глянула на меня, своего мужа: «Если чародей говорит правду, то мы должны это сделать. Я не хочу, чтобы моя доченька была использована в чёрных ритуалах этих зра́зеров» Маг усмехнулся от того, что моя жена знает название магии мёртвых. Но я настаивал на своём — некроманты имеют полное право на ребёнка. Ведь ленгерад, да и ещё рождённый в полнолунье — это и так редкое явление. Сколько должно сойтись знамений, чтобы родилось дитя, которое станет некромантом. Но Элард принялся клеветать на чернокнижников, рассказывая о том, что из-под руки управителя башни чёрных магов выходят лишь чудовища, которые не умеют ничего, кроме как управлять мертвецами. Он хотел добавить что-то ещё, но осёкся. Наверное, он хотел сказать про Зорага́лдиум. Мы сначала не поняли, что произошло, однако в следующий миг дверь нашего дома распахнулась, и двое представителей чёрной магии переступили порог моего дома. Морэ вся пришла в трепет от вида чёрных фигур с надвинутыми на лица капюшонами. Когда покрывала были убраны, мы могли видеть, что это были Лукреция и Лукас — брат и сестра. Элард справился со своим приступом паники и хотел что-то сказать, но девушка его опередила. Слова некроманта звучали как-то необычно, из-за чего вся наша решимость в миг куда-то улетучилась. Наверное, Элард почувствовал то же самое, потому что, пока Лукреция говорила, он как будто бы весь обмяк и не мог ничего, кроме как послушно внимать её словам: «Мы не управляем мертвецами. Мы управляем самой жизнью и смертью. Нам подвластны душа и дух. Мы можем забрать дыхание из твоего тела, а можем наполнить тебя такой силой, о которой ты и не мечтал, — далее взор её пал на меня, и я почувствовал, как по коже пробежал какой-то жуткий холод явно магического происхождения, — Здравствуй, Флавий, как и мы и рассчитывали, твоя дочь родилась в полнолунье. И ты наверняка знаешь, что это значит» Когда она закончила свои слова, я ещё немного потратил времени, чтобы побороть свой трепет, а далее бросил мгновение своего взора на Эларда. Тот вроде бы справился с магией чернокнижников — он смотрел на меня в ожидании того, какое решение будет принято мною в этот миг. Я перевёл взгляд на молодо выглядящих некромантов и отвечал: «Да, дитя, рождённое в ночь полнолунья, принадлежит чёрной башне» — «Неверно, мой друг. Твоё дитя принадлежит лишь тебе. И только ты волен распоряжаться тем, по какому пути пойдёт твоя дочь. Ты можешь вообще не позволять ей прикасаться к эфиру. Но ведь всё это будет бессмысленно. Ленгерад всё равно будет видеть его и рано или поздно соприкоснётся с ним. Мы приходим за теми, кто рождён под сиянием полной луны только лишь потому,
