снова растягивает в разные стороны.
Его член достигает моей девственной пленочки, натягивает ее, как тетиву стрелой. Давление просто невыносимое.
Я пытаюсь уползти от него, инстинктивно. Это как бояться окунуться в ледяную воду озера, и идти до последнего на цыпочках, чтобы не вымокнуть до конца.
Его рука отпускает мою лодыжку. На лодыжке синяк останется — след от его пятерни. Но это — такая ерунда по сравнению с тем, что со мной будет в конце этого страшного вечера.
Руки железной хваткой фиксируют мои бедра.
Теперь я никуда не смогу отползти, ни вверх, ни вниз. А его член уверенно движется прямиком к преграде. Хорошо, что он смазан. Я представляю, как бы сейчас все болело и трескалось на сухую.
Но все равно что-то простреливает болью, и я открываю глаза. Только мощная головка скрылась внутри моих лепестков, вся длина еще снаружи. А значит — это только самое начало.
На моем лице страх и ужас. В глазах застыли слезы.
— … — неразборчиво матерится Давид сквозь зубы.
А потом его палец, еще скользкий от масла, срывается на лепестки, которые сейчас плотно охватили, насадились на его мощный ствол. Давид застывает во мне, прекращая всякие движения членом.
А вот его пальцы кружат по моим лепесткам, то и дело задевая жемчужину. Теперь к боли присоединяются острые вспышки удовольствия.
Я настолько этого не ожидаю от бандита, что начинаю дергаться и плакать уже от удовольствия.
Давиду явно нравится такая реакция. У него невероятно гибкие сильные и выносливые пальцы!
Он ласкает мой цветочек, мою сокровенную горошину, не вынимая члена из меня. Растягивая безболезненно, маскируя боль от лишения девственности удовольствием и играми с моим клитором.
Глава 10
Таисия
Найдя какое-то особо чувствительное местечко на горошине, Давид надавливает именно туда, ритмично и выносливо.
У меня уже искры из глаз.
Соски, как бутоны роз напряжены до такого предела, что была бы на мне футболка — расцарапала бы ее своей грудью, точно маленькими бордовыми камушками.
Продолжая стимулировать горошину, Давид тянется к груди.
Сжимает их, сразу обеих одной рукой.
— Охрененные сиськи! — комментирует он.
Он не причиняет мне боли.
Разве только членом, и то я сейчас полностью отвлечена на то, что происходит с моим клитором и сосками.
Настолько отвлечена, что несколько секунд не замечаю того, как что-то хлюпает внизу моего живота!
Я потекла!
От его манипуляций я потекла, и сейчас его лингам влажно и пошло хлюпает в преддверии моего влагалища.
Давид тоже замечает это.
Ухмыляется победоносно.
Победитель хренов!
Утраивает движение пальца на моей горошине. Мое тело натягивается как струна. Кровь звенит в венах и артериях.
Я, как сжатая пружина. А потом Давид надавливает особенно сильно, и я… улетаю в космос.
Так вот, как это бывает!!! Вот оно — завершение соития.
Оргазм в чистом виде! Я не на столе сейчас лежу в развратной позе перед похитившим меня бандитом, я в облаках парю. Где тепло, нежно, кайфово и невероятно правильно.
Но тут видимо, Давид решает, что хватит меня жалеть.
Палец, гладит на прощание горошину, выбивая из нее последние сладкие судороги наслаждения, и покидает ее.
Член, же одним мощным толчком разрывает перед собой девственную преграду и проникает в меня до предела.
Все.
Меня лишили девственности.
Я больше не невинна.
Женщиной стала под этим бандитом.
У меня воздух выбит и искры из глаз. Я даже вздохнуть не могу. Вот что значит, когда ешь соленое со сладким! Мне и больно и кайфово одновременно.
— Дыши, Ванесса, дыши! — Давид вогнался в меня до упора и внимательно наблюдает за моей реакцией.
— Я… Таисия…
— Ах ты, сука!!! Я уже в тебе, и ты до сих пор отрицаешь?! — глаза Давида полыхают адской ненавистью.
Он начинает двигаться во мне быстрее. Но мое тело, несмотря на масло и обильное количество естественной смазки не готово к полноценному сексу. А уж к насильственному вмешательству не готово и вовсе!
— Я сказал, что пощады не будет!!! — рычит, задвигая меня дальше, на середину стола.
Нависает надо мной, а потом и вовсе придавливает своей массой.
Очень тяжёлый.
Неистовый.
Ненасытный! Он имеет меня, будто в последний раз в жизни, я же тихо поскуливаю, обнимаю его широченную спину, и впиваюсь в нее наращенными ногтями.
Чем интенсивнее я царапаю его спину, покрытую испариной, тем сильнее и мощнее его толчки вглубь меня.
Выносливый.
Какой же он выносливый! Как долго он не кончает! Вбивается и вбивается в меня, вколачивается и вколачивается, действуя с остервенением отбойного молотка.
Две-три минуты, которые длятся во время полового акта с обычным мужчиной, явно не про Давида.
— Хватит… пожалуйста… — сдаюсь я минут через пятнадцать интенсивных глубоких толчков, что достают прямиком до донышка матки.
— Терпи! — укусив меня за мочку уха жарко рычит он, — Никто не сказал, что я буду нежным! никто не сказал, что я буду сдерживать себя, отказывать в удовольствии только на том основании, что ты — девственница!
Не зная куда себя деть, я впиваюсь зубами в его предплечье.
Чтобы не ныть позорно.
Позорно не вымаливать себя пощады. Сейчас он одним движением сломает мне челюсть и выбьет зубы. Но Давид, кажется только распаляется от моих укусов.
Они его заводят.
Глава 11
ТАИСИЯ
Взрывается во мне изнутри. Орошает тугие стеночки семенем, точно из брандспойта. Его мышцы сжимаются, сокращаются от пережитого мощного оргазма. Конечно, ему в кайф… А меня он затрахал так сильно, что я пошевелиться даже не могу.
Касается лбом в испарине моего лба. Тяжело дышит. Приходит в себя. Член, все еще полутвёрдый, даже после получасового забега, все еще во мне.
Только бы не второй раунд… второго мои нежные израненные стеночки не выдержат больше…
Наконец, поднимается. Снимает себя с меня. Из меня вытекает его семя, окрашенное розовой девственной кровью.
Мне стыдно. Пытаюсь сомкнуть раскиданные в разные стороны ноги. Пытаюсь свести их вместе, но тяжело.
Плюсом к тому же меня начинает дико колотить.
Давид, отвернувшись медленно курит, надев на себя джинсы.
Я же пытаюсь нащупать хоть что-нибудь, чтобы прикрыться и хоть немного согреться. Слезы тоже рекой текут из глаз. Мне страшно и обидно за все, что сейчас произошло. Это должно было случиться с Ванессой! Не со мной! Права была моя дорогая тетя. Нужно было сидеть в своем Мухосранске, а не по столицам кататься.
