голосе удивила меня. Я повернулась и встретилась с ним взглядом.
— Я и не знала, что я для Вас не безразлична.
Радуясь, что Джордж не пялится на меня, я вышла на утреннее солнце.
Пока мы шли к черному внедорожнику, Харгут продолжал говорить:
— У меня дочь лет на пятнадцать старше тебя. Когда она была маленькой, у меня не было возможности заниматься с ней так, как должен был. Работа, понимаешь? — с этими словами он обошел машину и сел на водительское место. — Я знаю, это звучит глупо, но с тобой у меня появился второй шанс. Сделать то, что я должен был сделать, и поддержать тебя, даже если ты не знала, что я был там. Когда мне дали задание, я ухватился за него. Нэйт доверял мне достаточно, чтобы позволить быть твоим защитником, и всё.
— Ого, это так… мило, — проговорила я и теперь посмотрела на него по-новому, с одобрением. Я едва помнила своего настоящего отца. Мой приемный отец был добрым, но сдержанным. Кроме того, у меня не было опыта общения с кем-то, кто вёл бы себя как отец. — Я не знала, что для Вас это всё было так важно.
— Так и было. Наблюдая за тем, как ты растешь, я понял, чего мне не хватало с моей маленькой девочкой, — ответил он, включая передачу, и по длинной подъездной дорожке выехал на дорогу. — Моя дочь сказала бы: «Слишком мало и слишком поздно». Она — врач в Нью-Йорке. Очень редко звонит и не приезжала встретиться, даже когда меня назначили к тебе в школу, и я уехал из города, — проговорил он, вздохнул и выдавил улыбку. — Но это в прошлом. Я слышал, ты хочешь сделать ремонт в своей комнате? Хочется обновить её?
— Это я и задумала, — сказала я и кивнула. — И… ну, спасибо. За то, что присматривали за мной.
— О тебе было довольно легко позаботиться. Не связывалась с мальчишками, наркотиками и всем остальным. По-настоящему целеустремлённая, — произнес он с улыбкой, и его глаза засияли от гордости за меня.
А мои вдруг заволокло туманом, поэтому я надела очки.
Он махнул рукой охранникам, толпившимся у ворот.
— Чего тебе хочется? Хочешь попробовать заехать в «Короля Пруссии»[1]?
— Конечно. Я охотно побродила бы по торговому центру, — ответила я и приготовилась к поездке. — Что вы делали для синдиката до того, как стали моим опекуном?
Он искоса взглянул на меня и ответил:
— Ничего хорошего.
Приклад пистолета, что выпирал из-под пиджака, подтвердил его слова.
— А Вы давно знаете Нэйта? — спросила я. Мне показалось, что было бы неплохо собрать о нем побольше информации.
— О, дай подумать. Я знал его отца, да упокоится он с миром. Так что я, вероятно, встретил Нэйта, когда ему было лет десять или около того. Может, я и встречал его раньше, но до десяти лет он не делал ничего запоминающегося.
Харгут вывел машину на автостраду, и я оживилась:
— А что он сделал тогда?
Он рассмеялся, и смех вырвался из его круглого живота.
— В десять лет он был самым настоящим шалопаем и не в меру активным, уже наводил шороху в округе, играл с друзьями и ошивался с Конрадом Мерсером и его стариком.
Я вздрогнула.
— Наемный убийца.
— Правильно. Кон сейчас отошел от дел, — или мертв, зависит от того, кого будешь расспрашивать, — так что не стоит переживать из-за него. Я знаю твою историю, но могу гарантировать, что меньше всего Кон хотел причинить тебе боль. Он спас тебе жизнь, верно?
Воспоминание о стволе его пистолета, направленном на меня, когда я была еще ребенком, пронеслось в моей голове.
— Он не стал убивать меня, — проговорила я. Я вовсе не была уверена, что это то же самое, что спасти мне жизнь.
Харгут кивнул, словно тоже заметил разницу.
— Ну что ж, всё это уже позади. Нужно добиваться чего-то для себя, вместо того, чтобы болтаться с такими, как Нэйт и я.
— Я собираюсь уговорить Нэйта позволить мне остаться в доме, — ответила я, включила кондиционер и принялась крутить ручку радиоприемника.
— Ну… э-э, ты, наверное, планировала не только это…
Я пожала плечами и остановилась на популярной музыкальной станции, и из динамиков полилась новая песня Джастина Тимберлейка.
— Можете мне не верить, но я планирую именно это.
— Не лучше ли тебе найти жильё где-нибудь поближе к школе? — мягко предложил он.
— У меня уже был подобный разговор с Нэйтом, — ответила я со вздохом и уставилась на машины рядом с нами. Очевидно, мы пропустили сообщения о том, что сегодня День белых внедорожников, так как три белых «рэйнджровера» загораживали мне вид.
— Нэйт желает тебе только самого лучшего. Всегда желал. Вот почему он отослал тебя от всего этого. Тебе нужна была программа, план. Ходить в школу и пытаться понять, какой женщиной ты хочешь стать. Это то, что Нэйт хотел для тебя.
— Нэйт меня даже не знает, — ответила я. В моём голосе проступило разочарование, которое сказало больше слов. — Он даже не пытался узнать меня получше. Он просто отправил меня в школу, приставил Вас ко мне и продолжал жить своей жизнью, пока я была там.
Он взглянул на меня.
— Я не знал, что Нэйт так много значит для тебя.
— Он спас меня, — ответила я и пожала плечами. Как я могла объяснить, что Нэйт не просто вытащил меня из опасной ситуации, но что в последующие недели он подарил мне чувство защищенности, такое, которого я никогда не испытывала, даже когда жила со своей приемной семьей? Если я попытаюсь рассказать Харгуту, он, вероятно, отмахнется от этого, как от юношеского увлечения, и, возможно, я не стану его винить. В конце концов, мне было восемнадцать, а Нэйту тридцать три. Но что-то у меня внутри, часть меня — та, которая не знала своей родной матери, отеца, которого убили у неё на глазах, и жизнь, которая только со стороны выглядела нормальной — не могла поколебать связь, которая соединяла меня с Нэйтом. Он был тем, кого я представляла, обнимающим меня каждую ночь в школе-интернате, когда я боролась со своими кошмарами. И когда я стала старше, у меня появилось еще больше фантазий, которые менялись от детских до откровенных и взрослых по мере полового созревания. Я никогда не представляла себя с кем-то еще. Мы с Нэйтом были сплетены вместе, наши нити переплелись с первого момента нашей встречи. Я не могла объяснить это, но связь была реальной, и иногда, когда я вспоминала жестокость своего прошлого темными, одинокими
