Эмоции — это слабость.
— На ладье не так много кают, господин, — обозначился капитан, не в силах оторвать взгляда от голой красотки с высокой грудью, к соскам которой было приторочено по колокольчику.
— Моя свита разобьет шатры на палубе, — заверил капитана царский карлик. И склонив голову на бок, счел нужным уточнить, — Может вы против?
Кто же выступит против карлика царя! Даже если он притащит на борт целую армию с колесницами.
Но на этом все не закончилось. И Гормери судьба подкинула еще одно открытие и повод для удивления. Потеряв к нему интерес, карлик повернулся к остальным и громко заявил:
— Ладно, народ, времени мало, поэтому кому надо, благословлю по-быстрому. Только не толпитесь, встаньте в очередь.
Гормери усмехнулся такой наглости. Но в следующий момент оторопел, потому что все, включая его собственных родных тут же принялись строиться в стройную линию. Побросав поклажу и презрев окрики и тумаки надсмотрщиков к ладье устремились рабочие с ближайшей ладьи. Оглядев опустевшие трапы, начальники погрузки тоже опустили палки и побежали следом за остальными. Матросам ладьи кебнета пришлось встать на страже, и не пускать желающих на борт. Иначе корабль мог и не выдержать такого количества народа. Так что очередь из желающих получить благословение от царского карлика росла уже на берегу с каждой минутой. А на палубе Гормери опять остался торчать в одиночестве. Он с удивлением взирал на то, как к чрезвычайно довольному собой Анхатону подходили по одному и прикладывались лбом к его ладони. Двое мускулистых носильщиков тут же встали оберегать карлика, чтобы его не уронили особенно ретивые почитатели.
— Попроси у него благословение! Карлик, да еще и царский — он воплощение бога Бэса на земле.
Гормери слегка подпрыгнул от неожиданности. Бабушка Иса обладала поистине наимягчайшей поступью. Ей бы и кошка позавидовала.
— Я даже знать не желаю, что все это значит, — определенно карлик и все что с ним связано вызывали в нем раздражение. Устроил тут представление, задержал отплытие. А ведь они на казенной ладье храмового кебнета, он не имеет права тут распоряжаться как у себя дома.
— А и не знай, — прошептала бабушка, — Умерь гордость, и подойди к нему. Хуже-то не будет. А путешествие тебе предстоит долгое и трудное.
— Бабуль, я с ним на одной лодке поплыву. Можно сказать, я уже под его покровительством.
Старая женщина вздохнула, поцеловала внука и пошла за остальными домашними прочь с ладьи.
Через час нервы Гормери уже были на пределе. Хотелось долбануть неуемного карлика как следует кулаком по огромной голове, а еще лучше дать пинка под пухлый зад. Благо ногу высоко задирать не нужно. Носок так и чесался в предвкушении, и несчастный помощник писца циновки сжимал свой медный медальон, чтобы хоть как-то успокоиться. А неуемный придворный все оттягивал и оттягивал отплытие. Желающих если не прикоснуться, то хотя бы поглазеть на карлика царя, который видел и даже говорил с сыном божьим на земле. Анхатону народное внимание льстило. Он и не скрывал тщеславия, улыбался и сиял щеками, словно натертыми песком медными плошками.
Спустя час приветствий и благословений он вдруг вспомнил, что забыл дома очень важную вещь. Послали слугу. Долго его ждали. Наконец, он вернулся с чем бы вы думали? С притирками! Как будто притирки эти нельзя в Уадже купить. Город, конечно, теперь захолустный, но если в нем живет ювелир, который выполняет заказы царского дома, то наверняка сыщется и торговец притирками. Потом, Анхатон пожелал вознести молитву Атону. И тут, разумеется, не поспоришь. Гормери терпеливо вынес долгие споры карлика с капитаном, где следует установить жертвенный алтарь. Когда пришли к общему решению, алтарь этот еще устанавливали так долго, что у Гормери начало скулы сводить и глаз задергался. После церемонии восхваления Атона выяснилось, что необходимо так же восхвалить и сына его на земле, царя Эхнатона. Медленно, словно на века установили второй алтарь на палубе. Потом провели церемонию пожелания долгой жизни и процветания царю со всеми положенными воскурениями и возлияниями. Как будто все это нельзя было проделать уже в пути. Но нет! Анхатон словно издевался все оттягивая и оттягивая отплытие. И ведь самое ужасное было то, что отдубасить наглеца как следовало было совершенно невозможно. Наоборот, как послушный подданый Гормери обязан был соблюсти все обряды, чтобы не навлечь на себя гнев начальства. Разве может помощник писца циновки кебнета главного храма Атона отказаться участвовать в церемонии восхваления Атона или тем более его сына Эхнатона⁈ Это же скандал!
Чтобы не сорваться и выглядеть пристойно Гормери потихоньку потягивал дедовский шедех, страшно сожалея, что у него всего одна фляга этого целительного напитка. Знал бы, захватил с десяток кувшинов, вместо сладкого вина, в котором теперь толку не видел. Вряд ли ему захочется коротать часы дневного зноя и тем более ночную негу с этим заносчивым и суетливым карликом. Да и сам Анхатон наверняка предпочтет его компании одну из своих развратных девиц.
Отплыли только в третьем часу дня.
(По исчислению древних египтян в восемь утра).
Едва сверкающий дорогим белым мрамором прекрасный Ахетатон скрылся за поворотом реки Гормери спустился в свою каюту, упал на узкую походную кровать и забылся неприятным сном. В маленькой каморке без окна было жарко и душно. А потому снилась ему всякая дрянь. Шум на палубе лишь разгонял гадкие сны до состояния кошмаров. То за Гормери гонялись демоны, то вдруг женский голос принимался шептать непристойности, то кожу палил огонь Дуата. Потный и измученный он проснулся уже ближе к ночи. Выйдя на палубу, он застал церемонию вечернего прощания с Атоном. Странно, что карлик взял на себя обязанности главного жреца, которые в пути должен был бы исполнять капитан судна и теперь истово молился, принося жертвы с таким знанием этого дела, что Гормери, отучившийся в храмовой школе невольно позавидовал.
— Хорош, — в голосе капитана Ипу слышалось восхищение, — Будто бы жрец!
Гормери пожал плечами. У придворных вельмож по десять должностей. Кто знает, может этот Анхатон кроме всего прочего действительно царский верховный жрец. Во дворце все так запутанно!
— Интересно, что ему понадобилось в Уадже?
Парни переглянулись. Вообще-то вопрос капитана был не праздным. Вот в самом деле, зачем человеку, обласканному царем, имеющему при дворе хорошие должности пускаться в такое долгое путешествие. И куда? В опальный Уадж? Какой у него может быть там интерес? Почуяв тайну, подушечки пальцев Гормери зачесались. Так уж он был
