отсутствовал блеск, прежде бывший частью того, что привлекало его к ней. И он знал почему — потому что она больше не танцевала.
Её мечта была причиной, по которой он ушёл. Означало ли это, что всё это того не стоило?
Он согласился на ультиматум её отца, чтобы она могла танцевать. Поскольку у него не было собственных мечтаний, её мечты были ему дороги. Её отец никогда не считал Тимофея достаточно хорошим для своей дочери, и на каком-то этапе парень с этим согласился. Когда Пётр Платонович сказал дочери, чтобы она либо бросит Тимофея, либо он не будет оплачивать её обучение в училище, парню стало очевидным, какое решение нужно принять.
Это было самое трудное, что он когда-либо делал. Она сказала ему, что они разберутся с этим, когда она вернётся из поездки на выпускной. Но к тому времени он уже отправился в турне со своим братом Николаем и его группой. Он позаботился о том, чтобы у Ирины не было возможности связаться с ним.
И всё же притяжение было слишком велико. Чтобы удержаться от поездки в Мироярск, чтобы быть с ней, он поступил в Керневский университет, а потом пошёл в армию. Расстояние в несколько тысяч километров сделало своё дело. Тимофей велел дяде Марату и тёте Вике никогда не упоминать об Ирине, и, как он предположил, именно поэтому они не сказали ему, что она вернулась в родной город.
Глава 7
Прежде чем согласиться на просьбу дяди Марата, он знал, что эта поездка будет нелёгкой. То, что Ирина оказалась здесь, могло всё значительно усложнить. Прошлой ночью ему до боли хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Были ли её волосы такими же мягкими, каким он их запомнил?
Нет, это не имело значения. Ему нужно было подавить желание.
Тимофей встал с кровати, потянулся и немного походил по комнате, разминаясь. Нога немного побаливала, но не сильно. Одеваясь, он с удивлением осознал, что не снились никакие кошмары. Стресс сделал его склонным к жестоким снам либо о его пребывании в «горячих точках», либо о том, как он оказался в ловушке под балкой, которая сломала ему ногу. Или о том и о другом. Должно быть, это было из-за полного изнеможения от поездки. Тихие ночи без сновидений, подобные прошлой, стали тем, за что стоило быть благодарным. Особенно учитывая, что он провёл ночь в старой комнате матери.
Тимофей огляделся по сторонам. От первоначальной комнаты осталось не так уж много. Главная спальня была увеличена, так что, помимо кровати размера «king-size» с балдахином, здесь появилась гостиная зона с огромным телевизором над недавно созданным камином и роскошная ванная комната. Он никогда не смирится с изменениями, которые внёс Никита. Его брат, возможно, и был блестящим специалистом в области финансов, чем бы он ни занимался, и у него также был талант к дизайну. Но трансформации в родительском доме показались Тимофею чрезмерными.
***
Утром, взглянув на часы, он понял, что у него есть время выпить кофе и немного прогуляться с Джиной, прежде чем встретиться с дядей Маратой в закусочной. Накинув толстовку с логотипом детективного агентства, чтобы напомнить себе, что это работа, а не отдых, а также джинсы и рабочие ботинки, он пошёл на кухню, положил еду в миску лабрадора и кружку под кофемашину. Несколько минут спустя сделал первый глоток и оглядел комнату в утреннем свете.
Ещё больше изменений. Всё на кухне оказалось новым. В последний раз, когда он был здесь, на плите работала только одна конфорка, а духовка была неисправна — продукты либо подгорали, либо оказывались сырыми, что было одной из многих причин, по которым тогда он ел большую часть своих обедов у Ребровых.
Вместо стены, отделяющей кухню от остальной части дома, в центре был «остров», который тянулся в столовую, а затем в огромную гостиную, созданную Ником, вырубившим заднюю стену. Тимофей никогда бы не подумал, что это место может выглядеть так хорошо. Всё, о чем он когда-либо мечтал, — это поскорее выбраться отсюда.
«Удивительно, — подумал сыщик, — теперь я вернулся в этот город, а Ирина, оказывается, никогда не покидала». В это было трудно поверить.
Взяв с собой кофе, когда они с Джиной прогуливались по окрестностям, он заметил, насколько прохладнее утренний воздух в Лазурске по сравнению с областным центром. Май был едва ли началом весны. Когда они вернулись, он поставил свою кружку в раковину и притворился, что не слушает, чтобы узнать, проснулась ли Ирина, прежде чем они забрались в его внедорожник и уехали. На улицах было тихо, и он добрался до закусочной меньше чем через десять минут.
Заведение под классическим названием «Пельменная» располагалось в железнодорожном вагоне, который ещё в советские времена привезли сюда и установили на железобетонное основание. Название было сделано в виде металлических букв, приваренных арматурой одна к другой, и выкрашено в красный цвет. Оно выглядело точно так же, как много лет назад. Зная, как мало места в этом заведении, Тимофей приоткрыл окна и оставил Джину в машине. Внутри всё выглядело так же, как и тогда, когда уехал из Лазурска. В кои-то веки он был рад, что ничего не изменилось.
С первого взгляда он обратил внимание на чёрную, белую и аквамариновую плитку на полу, длинную стойку во всю длину вагона и круглые табуреты без спинок. На маленькой кухне в дальнем углу жарились блины и яичница, собирался закипать большой блестящий чайник. На стойке издавали божественный аромат свежеиспечённые кексы размером с кулак и пирожные с глазурью. Около пятнадцати лет назад владельцы соорудили боковую пристройку, чтобы разместить больше столиков, превратив здание в букву «Г». Этого оказалось недостаточно, и по выходным у дверей всё равно выстраивалась очередь из желающих попробовать местные вкусности, рецептура которых не изменилась с тех пор, когда над «Пельменной» развевался красный флаг.
— Боже мой! Кого я вижу! Это же сам Тимофей Соболев собственной персоной! — произнёс рядом знакомый голос.
— Тётя Роза! Здравствуйте, — широко улыбнулся сыщик, когда к нему подошла женщина с пышными формами. Держа графин с горячим кофе на расстоянии вытянутой руки, она обняла гостя и прижалась к нему всем своим пышным горячим телом. Её голова
