наблюдала за тренировкой. Как же мне хотелось тоже выскочить и скользить. Умирать от усталости и радоваться новому получившемуся элементу. Я молча наблюдала, как катаются другие дети, а душа моя омывалась слезами.
Тренировка закончилась буквально через минут десять. Елизавета Владимировна каждому дала наставления и отпустила со льда. Выбегающие с катка малыши со мной здоровались, тогда то и заметила меня она. Я видела даже с большого расстояния, как нахмурились ее брови.
Елизавета Владимировна была без коньков, она в основном ходила на тренировки в специальной обуви похожей на унты. Поэтому уверенным шагом она направлялась ко мне. Я вся подобралась и встала, упираясь на трость. Я все ещё ее боялась в каком-то смысле, внутри все трепетало. — Здравствуйте, — выдавила я.
— Здравствуй, Алёна, — ответила вполне добродушно Елизавета Владимировна, — пойдем… поговорим в моем кабинете
Я кивнула и пошла следом за ней. Не у многих тренеров здесь есть отдельный кабинет, но у Елизаветы Владимировны имеется, потому что она королева льда, как величают ее СМИ, и цербер, как зовём ее мы — ученики.
Как только мы зашли к ней, я с воодушевлением рассказала все, что сегодня мне поведал врач. Я засунула все свои обиды и претензии куда подальше, решив, что кататься важнее обид. Мне хотелось услышать, что меня ждут на льду. Но… Цербер внимательно меня выслушала, потом сделала долгую паузу, только после этого медленно заговорила.
— Алёна, я знаю твой бойцовский характер. Ты во многом уникальна, но пойми, сейчас век фигуриста — короткий. Таким коротким он ещё никогда не был. За всю историю существования… Я не уверена, что тебе стоит окончательно подрывать свое здоровье. Ради чего? Восстановление только займет год, и то в лучшем случае. У тебя уже начались возрастные изменения, а как только окончательно оформишься, как девушка, кататься будет очень сложно.
Я внимательно слушала, впитывала каждое слово как губка, но ощущала, что пропитываюсь ядом.
— То есть… даже если я вернусь, то… тренировать Вы меня не станете? — я даже не пыталась скрыть обиду в голосе.
— Нет. Это будет бессмысленная трата времени.
— Да как Вы так можете говорить?! — вспылила я.
— Послушай, Алёнушка, я понимаю, что у тебя сейчас негодование и обида на меня, но пойми, я же хочу сохранить тебе хотя бы здоровье. Девочки в пятнадцать лет всегда будут прыгать выше и легче девушек в восемнадцать. Это не я плохая, а система…
— Поверить не могу, — прошептала я в отчаянии.
— Ты же не одна такая. Не каждой суждено дойти до заветной медали.
Мои глаза метали молнии, а руки хотели повыдергать все ее космы.
— Поверь мне, я просто хочу, как лучше…
— Лучше?! Лучше?! Только что Вы поставили крест на мне, моей карьере и говорите, что хотите как лучше! А знаете что? Плевать! Я стану чемпионкой и без вас! — во мне кричало отчаяние.
Я подскочила и выбежала из кабинета пулей. Еле сдерживая слезы, я побежала на выход. Внутри все горело черным огнем. Предательница!
Спустя несколько минут я рухнула прямо запорошенный снегом асфальт, потому что больше не могла бежать. Ногу прострелило адской болью, которую я не чувствовала, пока убегала. Но как только дала себе возможность вздохнуть, не смогла даже стоять.
Я плакала. Снова плакала, не желая сдаваться. Какой-то парень протянул руку и помог встать. Я поблагодарила его, даже не взглянув на него. С трудом дошла до ближайшей лавочки и рухнула на нее. Просто сидела и прокручивала в голове слова тренера, а потом врача и наоборот.
Домой я вернулась замерзшая, злая и обиженная на весь мир.
— Аленушка, ты где так долго была? — с порога устроила допрос мама.
Я устало посмотрела на нее. Моя нога ныла и болела, ведь трость я бросила в кабинете тренера, а самостоятельная ходьба давалась с трудом.
— У врача, мам. Мне сделают операцию и я снова смогу попробовать кататься, — выдала я главную новость за сегодняшний день.
— Ох, Алена. Тебе профессор хирургии запретил кататься, а ты слушаешь рядового доктора? Не уверена, что тебе эта операция нужна.
Я взглянула на нее с ненавистью, наверное, впервые в жизни.
— Я уже дала свое согласие, — ответила я устало.
— Свое я не дам, — заупрямилась мама.
— Отлично! Просто отлично! — психанула я и ушла к себе, громко хлопнув дверью.
Я ничего не сказала маме больше, хоть и хотелось. Просто сил для борьбы не было, я устала. Плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Но сна не было. В сумке рукой нашла телефон и увидела кучу не прочитанных сообщений.
Меня добавили в чат с классом и нашим классным руководителем, в чат, где учительницы не было, а ещё в чат к девочкам, с которыми я сегодня познакомилась. Везде кто-то что-то писал, спрашивал, рассказывал, но мне было не интересно. Первым желанием было удалиться с этих всех чатов, чтобы не отвлекали. Но потом меня привлекло сообщение с незнакомого номера. Я открыла сообщение и впервые за вечер улыбнулась.
«Привет. Это Егор, твой будущий учитель… сама знаешь чего;) Сегодня у меня собираемся классом, приходи.»
Дальше он написал адрес. Его дом находился на соседней улице.
Что ж. Родители хотели обычного подростка? Они его получат.
«Во сколько сбор?»
Отправила и поняла, что слово «сбор» для меня никогда не ассоциировалось с вечеринкой.
Ответ пришел через минуту.
«Уже. Придешь?»
Не раздумывая, ответила согласием и с трудом встала, чтобы переодеться. Наконец-то я сниму эту ненавистную форму.
Глава 4
Алёна
Стоя напротив распахнутого шкафа, я впала в ступор. Я не знаю, что на школьную вечеринку можно надеть. Вернее, у меня кроме спортивной одежды, не имеется другой. Поразмыслив, решила одеть укороченный белый топ и спортивный костюм темно-синего цвета. Ничего оригинального и вычурного. Но мне нравилось, как я выгляжу. Несмотря на то, что уже чуть больше двух месяцев прошло после последней тренировки, на животе по-прежнему красовался красивый рельеф, который сейчас я скрыла спортивной кофтой.
Я вообще люблю спортивный стиль одежды. У меня целая коллекция спортивных штанов, топов и кроссовок. А вот платьев буквально пару штук(если не считать нарядов для выступлений), и то особой необходимости в них не было. Подкрасила ресницы, собрала свои тёмные волосы в высокий хвост и взглянула на себя в зеркало. На мне смотрела молодая девчонка, вполне симпатичная. Красивой я бы себя не назвала, наверное, но вполне симпатичной — да. У меня была чистая кожа, длинные ресницы и в меру пухлые губы. Последним штрихом губы накрасила бесцветным
