и с нескрываемым торжеством воскликнула:
— Попалась!
— Матушка…
— Все. Молчать! Дома поговорим о твоем неподобающем поведении! — и потащила меня к воротам, — уму не постижимо! Сбежала! Как только совести хватило, неблагодарная? Совсем о семье не думаешь! Знаешь, что бабочка твоя дает? Жениха хорошего! А у тебя две сестры не пристроенные!
Бедные, не пристроенные сестры стояли за воротами, и прожигали меня гневными взглядами. В их понимании, благодарность — это когда я все им безропотно отдаю и при этом не путаюсь под ногами.
Я уперлась изо всех сил и дернула рукой, пытаясь освободиться из захвата, но не получилось.
— Перечить вздумала? — тут же взревела она, — я тебе устрою. Хамка. А ну идем!
И снова попробовала меня утащить. Я снова уперлась. На кону будущее мое стояло, и если я сейчас позволю себя увести, то ждет меня незавидная судьба бедной прислужницы, которую без конца шпыняют мачеха и капризные сестры. Да стоит им только за ворота меня вытащить, как с заветной бабочкой придется распрощаться.
— Пусти! Я не пойду! Я хочу учиться!
— Ха! Учиться она захотела. В голове пусто, а туда же! Идем!
— Магистр Мерран, — раздался позади возмущенный голос сторожа, — вы посмотрите, что делается. Будущих адептов силой из Весмора утаскивают.
Я еще никогда так не радовалась появлению малознакомого человека.
Глава 2.2
Опасно блеснув зелеными глазищами, он подошел к нам:
— Что происходит?
До этого решительно настроенная мачеха вздрогнула и кокетливо провела ладонью по волосам без единой седой нити. Потом зарумянилась. Все-таки не каждый день увидишь мужчину в строгой форме, и с таким выражением лица, что невольно хочется выпрямиться и встать по стойке смирно.
— Вот, полюбуйтесь! Нахалку домой забираю, — смерила меня грозным взглядом, — Знаете, чего учудила? Из дома сбежала! Стоило только отвернуться, а ее и след простыл. Я всю ночь по городу металась, искала ее, а она вот куда забралась. Неблагодарная! Такая же как ее папаша!
Ну все, мачеха оседлала своего любимого коня. Она просто обожала рассказывать незнакомым людям, о том, как я у них появилась.
— Он ведь притащил ее в дом, когда мы уже женаты были! Представляете? Принес своего приблудыша в семью! Наглец!
— Невероятно, — магистр скупо улыбнулся.
— Да. А спустя несколько лет взял и исчез. Наверное, отправился новую любовь искать, а эту мне оставил. Запросто в приют могла отдать, так нет ведь, воспитывала, кормила, поила, душу вкладывала, а она мне нож в спину.
В приют она меня не отдала только по причине того, что к моменту исчезновения отца у меня уже появилась первая руна, как раз та, которая продлевала молодость.
— Очень животрепещущая история, — согласился Маррен и, не глядя на меня, продолжил, — тем не менее Ева пришла поступать в Весмор, и будет участвовать в сегодняшнем этапе отбора.
— Да какое поступать? — заискивающе рассмеялась Карла, — она ж глупенькая совсем. С трудом буквы освоила…
От такой клеветы я возмущенно охнула. Я прекрасно читаю, в отличие от сестричек, которые считают это наискучнейшим занятием, и считаю, и пишу красиво.
Магистр смерил меня задумчивым взглядом, а я отчаянно замотала головой, умоляя его не верить словам матушки. Впрочем, он и так был непреклонен:
— У нее дар, а значит, она имеет право попытать свои силы на отборе.
— Да вы посмотрите на нее. Это же замарашка бестолковая. Зачем вам такой позор? И дар у нее… пффф, — пренебрежительно махнула рукой, — сущая нелепица. Картиночки на руках делает.
Мерран опасно прищурился, на резко очерченных скулах заиграли желваки.
Ой зря, мачеха руны картиночками назвала. Он еще от пятнышек в моем исполнении не оправился.
— Вы в курсе, что за насильное вымогательство этих…картиночек, — сквозь зубы процедил он, — положен штраф в размере трех сотен золотых за каждую, и исправительные работы от полутора лет. Тоже за каждую.
Она залилась пунцовым румянцем и хлопала губами, не произнося ни звука. Потом перевела на меня лютый взгляд и зашипела:
— Ева! Чего ты им наговорила? Опозорить нас решила? — и тут же с натянутой улыбкой переключилась на Маррена, — вы же видите. Она не в себе.
Магистр хмыкнул:
— Кстати, я внес ее в реестр Созидающих. Теперь каждая руна, проступившая на ее коже, в тот же миг появится в картотеке и подлежит обязательному досмотру и учету. С последующим письменным разрешением на использование и передачу.
У матушки задергалась щека.
— Да, зачем же…не надо было, — она сморщилась так, будто съела кусок прокисшего сыра, — у нее меток-то практически и не бывает. Зачем бумагу марать из-за таких мелочей? Столько забот на пустом месте.
На самом деле из-за этих мелочей она готова была выкрасть меня из академии, притащить домой и посадить под замок, выпуская только по праздникам и под усиленным присмотром.
— Ну что вы, никаких забот, — Маррен улыбнулся, но глаза остались холодными, — это мой священный долг. Вы же понимаете, как важно сохранить руны в целости и сохранности и не тратить их впустую.
— Понимаю, — сквозь зубы процедила Карла и, наконец, отпустила мое запястье.
— А теперь, позвольте я украду вашу дочь. Ей нужно готовиться к первому этапу, — с этими словами он сунул мне в руки сверток, который до этого времени небрежно держал под подмышкой.
— Конечно, — мачеха натянуто улыбнулась.
— Попутного ветра, — и прямой наводкой указал на выход.
Она наградила меня взглядом, полным лютой злобы и, резко развернувшись, бросилась к воротам, за которыми прыгали мои дорогие сестрички.
— Мама! — тут же возмутилась Эмма, — мы что оставим ее здесь? У нее же…
— Идемте.
— Но сейчас же моя очередь, — простонала Камилла, — она должна отдать… Я хочу…
— Рот закрой! — рявкнула Карла, — Все потом! Уходим!
Сестры синхронно развернулись в мою сторону и уставились так, будто я их собственноручно обокрала.
— Живо! — через плечо прикрикнула Карла, потом в полголоса добавила, — растяпы бестолковые…вдвоем за одной усмотреть не смогли.
Девушки сердито переглянулись, взглядами обвиняя друг друга, и поплелись следом за матерью.
— Что за реестр созидающих? — шепотом поинтересовалась я, наблюдая, как мачеха и сестры, сердито накручивая бедрами, уходят прочь.
— Я его только что придумал, — ответил магистр, а потом тоном, от которого по спине прошел озноб, добавил, — с этого дня тебе запрещено выходить за пределы академии без сопровождающих.
— Это если я поступлю…
— Уж постарайся.
После этих слов он обратился к Висмору:
— Если эта мадам и ее дочери снова появятся, то за ворота не пускать. Ничего от них не предавать. И если потребуют встречи с Евой, ставить меня в известность.
Чего это он так разозлился?
— Да-да, я все понял, — дедан
