лицом, действующим в частных интересах.
С искренним уважением,
А. Вильмон"
Вира смотрела на письмо, как на ядовитую змею. Сургуч был нетронут, однако, содержание его девушке стало известно. И письмо врало. Уж кому как не ей знать, что человек с этим почерком лично вел допросы по "делу Серли". Но почему офицер интересуется этим делом? Если он заслан сюда на "дорасследование", то должен иметь или полную информацию о "преступлении века" или по крайней мере доступ к ней. Если же он действительно обычный военный, оказавшийся здесь по прихоти Отца всего живого, то зачем он копается в этом деле?
Вира отогнала размытые воспоминания месячной давности. С тех пор, как она сюда вернулась, девушка старалась не думать о том, что этому предшествовало. Мозг активно ей в этом помогал: картинки из прошлого словно обесцветились и затерялись где-то на задворках памяти. Да и вечный контроль Дарьи не давал ей расслабиться не на минуту. Вира уставала настолько, что вечером она просто падала на кровать и сразу засыпала. Утром ее поднимали ни свет ни заря и, вставая, она даже и не пробовала задуматься: а что же ей снилось? Попав в чуждую ей среду, девушка списывала усталость, нервозность и опухшие глаза на недосып и непривычную физическую работу.
Она не знала, что ночами мечется по кровати, тонко поскуливая.
Сегодня, как и обычно, ей приснится кошмар, в котором письмо будут писать ее кровью. Но утром она об этом не вспомнит, хоть и будет чувствовать страх и усталость.
* * *
Утро не задалось. Письмо мозолило глаза. Его надо было вернуть, но как? В кабинете Вира не убиралась, Дарья ей, "безрукой", помыв хозяйских комнат не доверяла, а Лексий…
— Эй, ты готова?
Девушка выглянула в маленькое окошко. Именно из-за него она и выбрала эту комнату. Каждое утро солнце заглядывало к ней в гости, освещая нехитрый интерьер ее обиталища: узкая старая кровать, стол, стул, щербатый таз с водой для умывания. Сегодня вместе с солнцем ее будил Лексий.
— К чему? — вырвалось у Виры.
Секретарь рассмеялся.
— А еще спорила "Что за выражение такое: девичья память"! Мы за покупками идем. Ты же вчера согласилась. Дирек выдал денег, сказал одеть тебя, я предложил тебе сходить на ярмарку в деревню — у них там праздник урожая сегодня или что-то вроде того. И весело, и полезно. Так что выходи, пока все красивые ленты не разобрали!
Вира почувствовала себя неуютно. Мелькнула мысль отказаться. Ей не хотелось чувствовать себя обязанной постороннему человеку, который к тому же являлся для нее потенциальной угрозой. Но тут взгляд ее упал на собственные ладони. "И черт с ним! — неожиданно зло подумала девушка. — В конце концов мне положена какая-никакая зарплата!" И она решительно взялась за гребешок.
И не прогадала. Впервые за два месяца Вира почувствовала себя живой. Лексий шутил, спорил с какими-то мужиками, торговался за каждую медяшку, делал комплименты деревенским красавицам и чуть ли не подрался с женихом одной из них. Жизнь вокруг них кипела. Девушка, пораженная разнообразием звуков и красок, совершенно забылась и искренне улыбалась в ответ на улыбки окружающих. Она приобрела одежду, сапоги, зеркало, новый гребешок и несколько лент. А еще они с секретарем досыта наелись местной выпечкой.
Встретилась им и юродивая гадалка. Размахивая алой шалью, она увязалась следом за ними с криком:
— Руку дай, руку дай, руку дай!
Лексий поначалу пытался от нее отделаться, а потом с усмешкой протянул вперед обе ладони. Скорбная умом женщина долго прыгала перед ними, потом бросила руку секретаря и неожиданно резво вцепилась в кисть Виры. Девушка и опомниться не успела, как юродивая запричитала:
— Дорога! Одна дорога вам! Лентой вьется от чужого дома в чужие края. Если кнут не сгубит — дойдете. А иному не бывать!
Лексий рассмеялся и поделился с женщиной пирожками — деньги юродивой ни к чему, еще убьют лиходеи какие-нибудь за звонкую монету, а вот еда, одежда, кров — пригодится. Женщина съела угощение и бросив на прощание:
— Сердце его в твоих руках вижу! — скрылась в толпе. Видимо, нашла новый объект гадания.
— Во шустра! — восхитился парень, еще не отошедший от этого знакомства. — Наговорила ерунды непонятной и сбежала! Эй, — увидев, что Вира напряженно осматривается, он несильно толкнул ее в плечо, — не бери в голову. Это ж блаженная! Она на голову тю-тю!
Девушка кивнула. Впрочем, она быстро забыла об этой встрече — пестрый людской водоворот опять закружил их с Лексием и вынес к лавкам с тканью.
Когда Вира вернулась с узелком с вещами к себе в комнату, ноги гудели от усталости. Девушка села на кровать, посмотрела в окно, за которым садилось солнце…и расплакалась.
Чувствовать себя живой было больно.
* * *
Янус смотрел на письмо, лежащее на столе.
Его тут не было.
Он помнил, как взял у Лексия корреспонденцию, положил на стол — наверху лежало письмо от мэра, наверно, опять какое-нибудь приглашение, — и вышел. А теперь поверх этой стопки лежал еще один лист бумаги. Офицер внимательно изучил его внешний вид, затем аккуратно взял его двумя пальцами. Яд, если и был, то действовать он собирался не сразу. Янус повертел письмо в пальцах, отметил нетронутость сургуча и немного успокоился. Наконец он заметил неприметную печать в углу листа и поспешно развернул бумагу.
Отказ. Мужчина, собственно, и не надеялся, что ему предоставят всю информацию на блюдечке, но чтобы совсем ничего… Неужели они не понимают, что это подозрительно? Профессионалы! Янус задумчиво потеребил край листа, затем открыл ключом верхний ящик стола и положил бумагу туда.
Вошел Лексий.
— Сделано, — сообщил он весело, роясь в карманах.
— Что? Садовника нашел?
Секретарь отрицательно махнул головой.
— Нет. Купили вчера Вире одежду. Вот сдача.
— Сдача? — Янус посмотрел на выложенные на стол деньги так, словно подозревал их в государственной измене. — Я думал, вы все потратите.
— Я тоже так думал! — радостно поделился молодой человек. — Впервые вижу женщину, которая тратит не все деньги, что ей дали!
Дирек подумал тоже самое. Неужели он ошибся и девчонка та, за кого себя выдает? Крестьяне и лавочники умеют беречь деньги. Дочки аристократов или власть имущих — никогда.
— Я уеду дня на два. Ты за это время должен сделать вот что…
Получив распоряжения, секретарь вышел. Янус с ненавистью посмотрел на свое рабочее место, за которым провел последний месяц и направился в противоположную сторону — к окну. Солнца сегодня не было, природа словно давала понять: все, лето кончилось, ждите дождей. "Алисия должна успеть
