в окнах, затянутых бычьими пузырями, создавала странные картинки в его мозгу. Собакееву мерещились усатые мужики в кожаных нарядах, ошейники с шипами, подвернутые штаны и укороченные пидорские носки. Таких вещей он не одобрял! Он всегда был против этого! Диссонанс между убеждениями и новым телом его нисколько не смущал. Это... совсем другое! Это ж понимать надо! Это красота! Это...ну вы поняли!
Решив поискать счастья в более дружелюбных краях, Собакеев завизжал, точно пятиклассница, увидевшая учебник по алгебре, развернулся на 180 градусов и побежал.
Вокруг замелькали черные тени деревьев и кустов, с похмельных небес посыпались злые крики голодного воронья.
Уйти получилось недалеко, уже метров через 20 появилась одышка, пот потек ручьями, ноги налились свинцовой тяжестью, а сердце заколотилось о грудную клетку, словно безумный дятел. Ну, а херли? Думать надо было когда характеристики распределял! Впрочем, при жизни спортивными достижениями наш герой тоже не отличался.
Перед глазами Собакеева всплыло оповещение:
[Выносливость 0/10. Бег не возможен]
Пройдя еще пару метров, Собакеев запнулся о какое-то препятствие и, громко матерясь, повалился в жирную деревенскую грязь. Испуганные лягушки, нежившиеся в луже, прыснули в стороны и злобно заквакали.
Немного отдохнув в родной стихии, герой поднялся на карачки и принялся рассматривать предмет, помешавший его бегству. Им оказался слегка дохлый мужик в какой-то служебной форме. Рядом лежал такой же дохлый конь. Оба были истыканы стрелами, плохо пахли и признаков жизни не подавали. Собакеев, на всякий случай, потыкал в них палкой, найденной на обочине, но ничего не изменилось.
— Дела-а! — растерянно произнес он и принялся шмонать трупы. — Им уже ни к чему, а мне пригодится!
Одетый по воле игры в простые холщовые шортики и топик чуть повыше пупка, Собакеев хотел разжиться более презентабельным шмотом. Ходить в таком виде хоть и приятно, но холодновато!
К несчастью, несмотря на космический, для новичка, показатель удачи, судьба ему не благоволила. Кожаная куртка и штаны неведомого наездника были порваны в клочья и не годны к использованию. Нижним бельём он и вовсе побрезговал — предпочитал свободу.
А вот сапоги выглядели неплохо! Блестящие, новенькие! Настоящая кошерная кирза! Собакеев попытался их стянуть, но у него нашелся конкурент — в левом сапоге сидела мелкая крыса и спокойно трапезничала начавшей подгнивать плотью.
