капризничала. Она…
— Уходи. Мы поговорим.
На мгновение наступает тишина, когда Стефан отпускает меня, и я отступаю от них обоих. Неохотно Гарет выходит через парадную дверь, и Стефан следует за ним.
Я подкрадываюсь к окну и выглядываю сквозь жалюзи, отчаянно пытаясь подслушать их разговор.
Но они не говорят.
Прежде чем Гарет успевает заговорить, Стефан достает пистолет и стреляет ему в голову.
ГЛАВА 8
МИА
БАХ.
Гарет падает на землю, из затылка его вырывается красная струя. Вокруг его головы собирается лужа крови, которая с каждым мгновением становится все больше. Стефан молча смотрит на него сверху вниз, прежде чем засунуть пистолет обратно в штаны и направиться к двери.
Я должна снова встать на колени.
Но адреналин струится по моим венам, а по лбу стекают капли пота, когда Стефан открывает дверь и тихо закрывает ее за собой.
— Он причинил тебе боль? — Он лает, его глаза лихорадочно сканируют мое лицо. — Миа. Он причинил тебе боль?
— Едва ли, — шепчу я, и он уходит прочь от меня.
Я ошеломленно следую за ним, когда он идет на кухню. Я в замешательстве смотрю на него, пока он спокойно моет руки, а затем вытирает их полотенцем.
Он убил человека за то, что тот прикоснулся ко мне.
Никто никогда не защищал меня. Никто не потрудился защитить меня, не говоря уже о том, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Учителя пытались, когда я была моложе. Но когда они задавали слишком много вопросов, моя мать заставляла меня менять школу.
Никто никогда не был на моей стороне долго.
И все же Стефан убил одного из своих людей ради меня.
— Хочешь, я помогу тебе убраться? — Я выпаливаю эти слова, прежде чем могу остановить себя, мой голос дрожит. — На твоей подъездной дорожке останутся пятна.
Что за нелепые вещи ты говоришь.
Я определенно в шоке.
Он выключает мойку и поворачивается ко мне, его глаза на мгновение расширяются. — Нет. У меня есть люди, которые это сделают, — медленно говорит он.
Я киваю.
— Этого не должно было случиться, — говорит он. — Я приношу свои извинения. У всех строгий приказ не прикасаться к тебе.
Я сглатываю. — Хорошо, — шепчу я.
Потому что что тут сказать?
Благодарю вас за то, что ты убил кого-то у меня на глазах?
Ничего бы этого не случилось, если бы он просто…
— Никто мне не поверит, — тихо говорю я. — Если ты меня отпустишь. В любом случае, у меня нет причин кому-либо рассказывать.
Его глаза темнеют, и он подходит ко мне, приподнимая бровь.
— Тебя не было в больнице более двадцати четырех часов, — говорит он как ни в чем не бывало. — Твои родители, должно быть, уже заявили о твоем исчезновении.
Я смеюсь над его нелепым заявлением.
Он многого обо мне не знает.
— Вы оказали моей матери услугу, — говорю я с горечью. — Я обещаю вам; никому не будет дела, если я пропаду.
Мое заявление застает его врасплох. Он хмурится. — Что ты имеешь в виду?
Я колеблюсь, но только на мгновение.
Пришло время мне поделиться своими секретами с кем-то еще, даже если это мой похититель.
Адреналин все еще бурлит во мне, и почти невозможно не выболтать ему правду.
— Моя мать ненавидела меня с того дня, как я родилась, — говорю я. — Мой отец бросил ее из-за меня. Так что нет, я обещаю тебе, никто не поверит мне, если я попытаюсь рассказать им, что произошло. По крайней мере, не тем людям, которым должно быть не все равно.
Его взгляд смягчается, всего на мгновение, и его запах меняется. Он пахнет так же восхитительно, как и раньше, но ярость сменяется…
Сострадание. Забота.
Альфа заботится о нас.
Моя внутренняя Омега радуется, радуется, что он не отверг нас после того, как раскрыла нашу правду.
Он явно ждет от меня подробностей, но одновременно с ним я замечаю кровавое пятно возле воротника его рубашки.
— Если ты замочишь ее в уксусе на тридцать минут, а затем смоешь холодной водой, оно должно выйти, — бормочу я, прежде чем повернуться и уйти обратно в свою комнату.
Я ожидаю, что он окликнет меня или отдаст мне приказ.
Он этого не делает.
ГЛАВА 9
СТЕФАН
Я облажался.
Я никогда не ожидал, что Гарет поднимет на нее руку. Становление на колени было просто проверкой, сможет ли она подчиниться мне, когда это будет абсолютно необходимо.
А потом Гарету пришлось все испортить.
Простой телефонный звонок заставил меня отойти, пока он доставлял вещи в ее спальню, и я почувствовал ее страх еще до того, как смог увидеть, что происходит.
Этот ублюдок прикасался к ней.
Четкие приказы, как только я сменил Маркуса, были простыми.
Не прикасайтесь к товарам. Не травмируйте товары.
И вот он появился, лапая Мию — Омегу — прежде, чем я успел выйти из комнаты.
Люди проверяют мои границы и бросают вызов моим правилам, чего просто не может быть.
Мне нужно было подать пример, и я был более чем счастлив сделать это снова с Гаретом.
Один телефонный звонок, и его тело будет вывезено с территории менее чем за двадцать минут.
Я убивал ради нее.
Предполагалось, что это будет бесстрастный поступок, направленный на то, чтобы отправить сообщение, но моя ярость нажала на спусковой крючок.
Я был счастлив наблюдать, как Гарет безжизненно падает на землю.
Она такая хрупкая по сравнению с ним — а он обращался с ней меньше, чем с собакой.
Я прокручиваю в уме ее комментарии, планируя предстоящие дни.
Конечно, она подверглась насилию. Ее реакция имеет смысл — она не убежала от меня с криками, и она даже предложила помочь убрать кровь.
Она также недоедает. Моя рука легко обхватывает ее запястье, а ее скулы землистые и впалые.
Ей нужно больше есть.
Я рычу от разочарования. Нет времени на сострадание. Я взял ее по прихоти, зная только, что не смогу вынести вида ее раненой.
И теперь она действует мне на нервы.
Я чувствую запах ее страха по всему дому и скрытое течение чего-то еще.
Ее возбуждение было сильным, даже когда она пыталась пырнуть меня ножницами.
Она пахнет чертовски аппетитно, и мой член напрягается у меня в штанах, когда я сижу за своим столом.
Ее Течка становится проблемой, а подавляющие препараты могут циркулировать в ее крови так долго.
Мой внутренний Альфа просыпается, образы того, как она опускается на мой член, заполняют мой разум.
Черт бы ее побрал.
Я поправляю себя через штаны, отказываясь предаваться каким-либо фантазиям.
Она — средство для
