в середину комнаты. Замечаю у боковой стены шкаф для одежды. Наверное, чтобы складывать самые нужные вещи и не бегать каждый раз в гардероб. А рядом с ним приоткрытая дверь в санузел. Оттуда видна высокая большая ванна.
Комната, конечно же, мечта, но…
— Здесь есть еще спальни?
— Есть, — спокойно отвечает Шульгин, — дом не гигантский, но конечно, здесь не одна спальня.
— Вот и здорово, — веселею.
И правда, чего это я? Олег — цивилизованный человек. Понимает прекрасно, что наш брак не настоящий и…
— Если ты хотела пригласить маму пожить с нами, то я бы не хотел, если честно. Никакого негатива у меня к ней нет. Но с восемнадцати лет предпочитаю жить отдельно от родственников.
Хихикаю. А это мысль! Хм…
Ну да ладно.
— Маму теперь от моря не оттащишь, — улыбаюсь, — да и не было у меня таких планов. Я думала, как мы с тобой будем размещаться.
— В нашем распоряжении эта комната. Она самая лучшая.
— В нашем?.. — повторяю эхом.
— Мы муж и жена.
Как я могла запамятовать… Но… Он что, серьезно?!
— Не всегда супруги спят в одной комнате, — хмурюсь.
— Но не с первых дней. Мы — молодожены.
Нет, он и правда не шутит?!
— Ты обещал…
— Ты снова о сексе? — Шульгин усмехается. — Сообщаю — можно жить в одной комнате и не трахаться.
Морщусь от грубоватого слова, которое он, впрочем, вполне естественно вставляет в свою речь. Но не это главное.
— Тогда зачем ночевать в одной спальне? — еще сильнее морщусь.
— Мира-Мира, — качает головой.
Тон, словно не ожидал от меня такой испорченности.
Но кто виноват, что меня эта тема беспокоит?
— Давай поговорим серьезно! — срываюсь.
Дышу тяжело. Муж окидывает меня взглядом. Проходит к кровати и садится на ее край. Я все еще стою посреди комнаты.
— Я не шучу, Мира. В доме мы не одни. Не хочу, чтобы поползли слухи, что у Олега Шульгина фиктивный брак. Представляешь, какие могут быть домыслы? Меня посчитают таким… В общем, в наше время о подобном лучше не говорить вслух.
— Неужели тебя трогают сплетни?
Все еще не верю, что он серьезно.
— Меня лично нет. Но как бизнесмену мне важна репутация.
— Неужели это как-то повлияет? Ты же крепко стоишь на ногах, твои успехи… Ты не заработал столько, чтобы жить, как тебе захочется? — взмахиваю руками.
Я правда не понимаю. Может, он весь в кредитах? Да ну.
Мужчина мягко улыбается.
— Конечно, я заработал столько, что ни я, ни моя семья не должны беспокоиться о деньгах. Но есть кое-что большее.
— Что? — поднимаю брови.
— Моя империя — это не только я, ты и мои родственники. Мой бизнес — это предприятия, рабочие места, продукция, от которой зависят другие бизнесы и качество жизни покупателей. Это семьи моих сотрудников. Я каждый день должен думать, смогут ли они купить своим детям молоко.
Усмехаюсь.
— То есть от того, будем ли мы спать вместе, зависит, купят ли твои работники домой молоко? Не слишком сложная цепочка?
— Я должен олицетворять собой надежность, стабильность и нормальные ценности.
— Для этого весь цирк с браком?
— Это не цирк.
Теперь хмурится он.
— То есть, по сути ты не принадлежишь сам себе? — присаживаюсь рядом с ним на кровати на безопасном расстоянии.
— Принадлежу, — качает головой мужчины, — но думаю о последствиях. Как и что происходит в моей жизни, важно не только для меня.
— И я снова не понимаю, почему я? — ахаю.
— Что?
— Почему ты не женился на согласной девушке, которая не создала бы проблем.
— А ты создашь? — Шульгин посмеивается.
Ну разве я не права?!
Так, вернемся к конкретным проблемам.
— Мы не договаривались, что нужно вместе спать!
— Посмотри на эту кровать — она огромная.
— Я так не могу… — почти шепчу.
Шульгин поворачивает ко мне голову и долго смотрит. А я морщу лоб до боли.
— Ну хорошо, сегодня я посплю в кабинете. Это будет выглядеть нормально. Да и работы действительно много.
Муж и правда долго заседает на первом этаже. До ужина у него там какие-то созвоны, и он просит домашний персонал его не беспокоить. Выходит только к столу.
Вера Михайловна потрясающе готовит. Такое рассыпчатое и в то же время нежное ризотто я еще не ела.
Олег рассказал, что Вера перешла к нему от знакомых его матери. Она всю жизнь проработала на большую семью. Потом дети выросли, а их родители уехали за границу. Вере Михайловне уже было шестьдесят.
Шульгин взял ее личным поваром, и все довольны. У бизнесмена всегда вкусная еда, приготовленная по всем нормам, на совесть. У пожилого повара работа с хорошим окладом и щадящим графиком. Олег порой вообще дома не ест. А чтоб и завтрак, и обед, и ужин вообще крайне редко. Но если что, Вера всегда на подхвате. И платит Олег столько, что женщине не нужно искать подработки.
Да уж, если бы я узнала Олега Шульгина поближе в восемнадцать лет, влюбилась бы вообще без ума и без памяти. Как человек и как мужчина он производит впечатление.
Но сейчас я не спешу делать выводы.
После ужина супруг опять уходит в кабинет. Я заканчиваю раскладывать вещи, принимаю душ. Надеваю коричневую пижаму в горох — плотную, хлопковую, состоящую из рубашки и штанов.
За всей этой бытовой возней вечер быстро проходит. Время одиннадцать часов, и вполне можно лечь спать.
Олег, как и обещал, не пришел в комнату. Я убираю золотистое покрывало с кровати. Выключаю верхний свет. Остаются только маленькие бра.
Ложусь на одну половину кровати, смотрю в большое окно с видом на сад.
Это еще и выход на балкон, но я туда не ходила.
Я вроде расслабляюсь физически, устала сегодня. А морально вдруг становится фиговенько. Наваливаются мысли про этот день. Снова думаю, как я могла во все это вляпаться?..
А еще… Что-то мелькнуло за окном! Второй этаж, но ведь там балкон! Интересно, Шульгин отпускает на ночь охрану?
И звуки странные снаружи. Похоже на стук. Блин-н…
Мне хочется оказаться в нашей с мамой квартирке. Зачем я вообще приперлась сюда?! Что и кому захотела доказать? Отомстить шикарному мужчине, что не клюнул на глупышку пять лет назад?! И что, сейчас я по уму выросла?
Накручиваю себя до предела. Бра выключила, чтобы лучше было видно, что там за окном. Но легче не стало.
В какой-то момент испускаю стон и встаю с кровати. Прямо так, в пижаме и без тапочек иду вниз. Подхожу к двери кабинета. Приоткрыта и свет горит. Стучу очень тихо.
— Да!
Вот у
