нежные круги по внутренней стороне моего запястья.
— Ты в порядке?
— Почему тебя это волнует? Разве это не та часть, где ты меня должен съесть?
Я ожидала, что он снова рассмеется. Вместо этого он наклонил голову, и я почувствовала, как его взгляд усилился.
— Ты хочешь, чтобы я тебя съел?
В его тоне не было ни малейшего намека на то, что это шутка. Он задавал серьезный вопрос.
Да. Нет. Черт. Может быть.
Я все еще лежала на боку, а он склонился рядом со мной, огонь под котлом с ведьмами, состоящий из оранжевой светодиодной лампы, вентилятора и полосок ткани, горел янтарным светом.
Внезапно внутри меня словно взорвался клубок напряжения. Я перевернулась на бок, свернувшись калачиком, стиснула зубы с такой силой, что казалось, они могут треснуть.
На лбу выступили бисеринки пота. Волосы прилипли к вискам. Я чувствовала себя отвратительно.
Именно в этот момент клоун должен был отступить. Мне казалось, что в любую минуту я сгорю со всех сторон. Это было хуже, чем пищевое отравление, которое однажды я подцепила от ужасного буррито с креветками.
Но он отступил, сел сбоку, обхватил меня и притянул к себе.
И вот я, больная на всю голову, обнимаю клоуна за пластиковым котлом в нескольких футах от безголового упыря, которого только что убила. И кто сказал, что романтика мертва?
— Если ты подпитаешься от кого-то более сильными эмоциями, тебе станет легче.
— Так вот что это? Выставляешь себя героем только для того, чтобы залезть ко мне в штаны?
Он издал мрачный смешок.
— Это один из способов поблагодарить меня за то, что я убрал за тобой и предложил тебе поесть.
Он наклонился, положил руку на землю передо мной, прижимая меня к своей твердой груди. Он был таким теплым, и его аура была… успокаивающей. Это был разительный контраст с его грубым, полным голода голосом, пробивающимся сквозь ухмыляющийся рот маски.
— Мы оба знаем, что ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, маленькая предвестница, — сказал он, его стальной голос окутывал бархатом. — Может быть, ты и смертная, но все еще суккуб. Твое тело знает, когда находит подходящую жертву.
Жертва. Ха. Вряд ли это слово я бы использовала для него. Но он не ошибся. Когда я подходила слишком близко к человеческому мужчине, меня всегда тошнило. Иногда, если я была очень голодна, то могла выдержать минет. Но они никогда, ни единого раза не прикасались ко мне.
Была ли «хорошая» идея позволить это клоуну? Мне даже неизвестно что у него на уме. Я не собиралась лишаться девственности с парнем в клоунской маске, даже если бы эта идея меня не возбуждала.
Но мне хотелось сделать хоть что-то. Никогда не была с монстром. Любопытство сжирало меня заживо.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
— Что ты собираешься со мной сделать?
Он провел костяшками пальцев по моей руке, заставляя маленькие волоски встать дыбом от его прикосновения.
— Ничего такого, чего бы ты не хотела.
Я бы фыркнула, но даже малейший шорох в моей груди был полной агонией.
— Ну, разве ты не настоящий джентльмен?
— Не совсем. Обычно нет. Но ты только что видела, как насиловали девушку, и жестоко убила ублюдка за причиненное. Я не настолько глуп, чтобы стать вторым монстром мужского пола, попавшим в твой список убийств сегодня, Предвестница. Только не после того, как я увидел, что ты можешь сделать этим мечом.
Я повернулась, чтобы посмотреть на клоуна, хотя это было неприятно. По какой-то причине рядом с этим незнакомцем боль была не такой сильной.
— Сейчас у меня нет меча, так что ты в безопасности.
— Я так не думаю. У тебя есть другие способы вырвать мне кишки. — Клоун взял меня за запястье, и мой пульс начал учащаться, пока я смотрела, как он проводит моими пальцами по своей шее и просовывает их вверх под маску.
Стон застрял у меня в горле, когда я почувствовала, как его влажные губы сомкнулись вокруг моего коготка. Его язык пробежался по острому кончику, а влага прошлась по моей плоти дразнящими движениями.
— Это та часть, где ты начинаешь питаться, Предвестница.
Почему он продолжает называть меня так? Я не была предвестницей чего-либо. Я пришла сюда, чтобы… Мое сознание раздвоилось, ход мыслей потерялся. О, Боже.
Рот клоуна сомкнулся вокруг моего пальца, присасываясь к такой невинной части моего тела, отчего мои бедра задрожали, а место между ними раскалилось. Похоть накатывала от него волнами, невидимая энергия заполняла мой рот и скользила по горлу, плавно и легко.
Его вожделение было лучшим из того, что я когда-либо пробовала. Оно было насыщенным, бархатистым и рваным одновременно. И тяжелым, заставляло меня чувствовать себя… наполненной. Не в смысле насыщения. Оно растягивало меня изнутри. Чувствуя себя в моем тепле как дома.
Что-то внутри меня, что до сих дремало, вдруг ожило.
— Прикоснись ко мне. — Слова, вырвавшиеся из моего горла, едва ли были похожи на мои собственные. — Сделай так, чтобы это прошло.
Что бы ни пробудилось во мне, ему было абсолютно наплевать на то, что я умоляю клоуна доставить мне удовольствие. Сейчас был важен только наркотик, которым был этот монстр — кто за маской, не имело значения — и то, что он чувствовал на мне, вокруг меня, внутри меня.
Вытащив мой палец изо рта, он схватил меня за рог и толкнул щекой на землю. Он перекатился на меня, а его вторая рука просунулась под меня, чтобы залезть под подол моей толстовки.
— Если захочешь, чтобы я остановился, скажи «игра окончена», — прохрипел он мне в ухо, красный нос резиновой маски был так близко, что его запах заполнил мои ноздри. — Поняла?
— Клоун-убийца дает мне стоп-слово? Это так мило.
Его хватка на моем роге усилилась.
— Громкие слова, девственница.
Воздух между нами расплавился. Черт. Он и это знает? Как он узнал, что я суккуб, полукровка и девственница? Что он из себя представляет?
— Правильно, детка. — Подушечки его пальцев поглаживали поверхность моего рога. — Я чувствую отсюда запах твоей девственной плевы.
— Это жутко.
Его рука скользнула по внутренней стороне моего бедра и провела по ткани, прикрывающей мою киску.
— Это говорит демон, который мокнет при мысли о незнакомце в клоунском одеянии в доме с привидениями.
Из моего рта вырвались придушенные звуки, когда он впечатал меня лицом в землю, пальцы скользнули под тонкую полоску ткани.
— Что на тебе надето? Это что, костюм? И что это за меч? Тебе не положено иметь его здесь.
— Ты хочешь
