Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
мехах и золоте.
Глава 4
Как и все в этом замке, часовня была светла и чиста. И поп был чист и благочинен. И служки, и даже мальчишки из хора были благовидны. В часовне не было амвона и не было кафедры, сразу перед образами расстелили ковер, на ковре стояло кресло, оббитое в цветах дома Ребенрее. Тут же перед ним лежала подушка. А народу в небольшую часовню набилось много, человек тридцать или сорок даже, разве всех сочтешь. И брат Ипполит каким-то образом сюда проник, стоял едва ли не в первом ряду. Осеняя святым знамением кавалера исподтишка. Офицеры, что пришли с кавалером, стояли в задних рядах, их ему видно не было. Сам он стоял рядом с попом, и поп ему что-то говорил милостиво улыбаясь. Волков, убей Бог, не понимал ни слова. То ли от духоты, что была в часовне, то ли от волнения. Он только кивал согласно и старался усмирить в себе кровь, что приливала к лицу и шумела в ушах. Но все тщетно. Разве можно быть спокойным человеку в такую минут.
Карл Оттон Четвертый герцог и курфюрст Ребенрее пришел в часовню в одежде, которую можно считать официальной. Только он, кроме попа, был в головном уборе, богатом берете черного бархата. Но его герцогу сняли, водрузив на голову небольшую, корону из золота. Сам он был в длинной собольей шубе, подбитой горностаями, поверх которой висела тяжелая и старая золотая цепь.
Гул в часовне сразу стих, как только он приклонил колено пред образами, перекрестился, поцеловал руку попу и сел в свое кресло. Канцлер встал рядом. А сразу за спиной у Волкова появился человек.
Стало тихо. Поп стал читать молитву. Читал расторопно, но внятно и хорошо. Все слушали, и где было нужно, крестились. И соглашались с попом: «Амэн».
Затем, красиво запел небольшой хор, и как только он стих, поп нараспев сказал, глядя на Волкова:
— Кто ты, человек добрый? Как нарекли тебя, и чьей ты семьи? Говори, как перед Господом говорить будешь, без утайки и лукавства или подлости.
— Назовите имя свое, — прошептал человек, стоявший за кавалером почти ему в ухо.
— Имя мое Фолькоф, а нарекли меня Иеронимом, — твердо, почти без волнения сказал он, он не хотел говорить другого.
— Имеешь ли ты достоинство, что дается по рождению, или берется доблестью? — продолжал поп.
— Говорите, что вы рыцарь, — шептал человек за спиной.
— Я рыцарь Божий. Достоинство рыцарское возложил на меня архиепископ Ланна.
— Подайте мне меч свой, — сказал поп. — Пред сеньором на клятве без оружия будьте.
Человек за спиной произнес:
— Отдайте слуге Господа меч с ножнами вместе.
Волков быстро отвязал ножны с мечом от пояса и передал их священнику.
— Ступайте сюда, — пригласил его канцлер, после этого указывая место на ковре перед троном.
И он собственноручно положил подушку у ног герцога.
— Поставьте колено на подушку, — шептал человек за спиной.
Волков подошел к подушке и не без труда опустил на нее колено здоровой ноги. Теперь он стоял пред герцогом на колене.
— Сложите руки в молитве, — шептал человек за спиной.
Волков повиновался, он сложил ладони перед собой, словно молил Бога.
И тогда герцог взял его ладони в свои руки, крепко сжал их и спросил, громко и четко выговаривая слова:
— Скажи мне, рыцарь, перед лицом других рыцарей, и нобилей, и других свободных людей, принимаешь ли ты мое старшинство?
— Громко скажите: «Принимаю», — послышался шепот за спиной.
— Принимаю! — повторил Волков.
— Принимаешь ли мой сеньорат над собой?
— Скажите громко: «Принимаю».
— Принимаю!
— Скажешь ли ты без утайки при других рыцарях, нобилях и при свободных людях, что я твой сеньор?
— Скажите: «Вы мой сеньор».
— Вы мой сеньор! — повторил кавалер.
— Клянешься ли, что будешь чтить меня как названного отца или старшего брата?
— Повторите дословно, — шептали из-за спины.
— Клянусь, что буду чтить вас как названного отца или старшего брата.
— Клянешься, что по первому зову моему, придешь ко мне конно, людно, оружно и станешь под знамя мое.
— Повторяйте дословно, — говорил человек, но Волков уже не прислушивался к нему.
— Клянусь, что приду по первому зову вашему конно, людно, оружно и встану под знамя ваше.
— Клянешься не замышлять против дома моего, людей моих, замков моих? Не служить врагам моим?
— Клянусь, не замышлять против дома вашего, людей ваших, замков ваших. Клянусь не служить врагам вашим.
— Клянешься быть знанием и советом со мной? Клянешься, что не утаишь от меня знаний своих и поможешь советом своим.
— Клянусь быть знанием и советом с вами. Клянусь, что не утаю знаний от вас и поделюсь советом с вами.
— Клянешься, что будешь мечом и щитом моим?
— Клянусь, что буду мечом и щитом вашим.
— Примешь ли суд мой, как суд отца своего.
— Приму суд ваш как суд отца своего.
Герцог сделал паузу, заглядывая кавалеру в глаза, видимо остался доволен смиренным взглядом Волкова и продолжил:
— Верую клятвам твоим, ибо сказаны они рыцарем, перед рыцарями, нобилем перед нобилями и свободным человеком перед свободными людьми. — произнес герцог. Он встал. — И даю тебе в лен землю, что с юга и востока омывается быстрыми водами реки Марты и что зовется Эшбахтом. Или как ее еще зовут Западным Шмитцингеном. И так и будет до дня, что держишь клятву ты.
Среди собравшихся в часовне прошел ропот удивления. Но Волков ничего уже не слышал. Он завороженно повторял про себя название своей земли: «Эшбахт. Эшбахт». Как удивительно и приятно оно звучало.
— Встань, друг и брат мой, — сказал курфюрст. — Отныне, пусть все зовут тебя Иероним Фолькоф господин Эшбахта. А ты будь добрым господином и справедливым судьей людям Эшбахта.
Он помог Волкову встать и дважды поцеловал его в щеки. И громко проговорил, обращаясь к собравшимся:
— Господа, перед вами Иероним фон Эшбахт.
Люди зашумели, Бертье звонко и неподобающе громко для церкви кричал: «Виват». Но кавалер не слышал ничего больше.
Не слышал он и хоров, что запели «Осанну» по такому случаю, и как громко, почти над головой ударили колокола в его, видимо, честь. Он почти не отвечал на поздравления, только стоял истуканом и улыбался, слегка кивая головой. И повторял про себя всего одну фразу: «Иероним Фолькоф фон Эшбахт. Иероним Фолькоф фон Эшбахт». Как удивительно и красиво теперь звучало его имя.
Он очнулся от своего чудесного забытья, когда стоял уже во дворе замка, окруженный своими и чужими людьми, среди них все еще было много вельмож, и все тех же рыцарей Молодого двора.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
