– Павел? – неуверенно спросила она незнакомца, вспомнив, как зовут порученца, которого обещал прислать Нинкин муж.
Мужчина выпрямился и повернулся к Надежде лицом. Внешность у него была неприятная – маленькие пронзительные глазки, низкий покатый лоб, и выражение наглое и одновременно смущенное, какое бывает у человека, которого застали за неблаговидным, а то и преступным занятием.
Надежда Николаевна шестым чувством ощутила исходящий от незнакомца душок опасности, душок криминала.
– Ага, Павел я, Павел! – проговорил мужчина, фальшиво улыбаясь, и оглядел Надежду с ног до головы, как будто прицениваясь.
У Надежды Николаевны всегда была отличная память, и сейчас она вспомнила, как Нина характеризовала порученца мужа: такой славный парень, вежливый, предупредительный и так далее.
«Ну, возраст у нас с Ниной, конечно, уже солидный, скажем так, – мелькнуло у Надежды, – но все же не стала бы она сорокалетнего мужика парнем называть. И вообще этот тип не подходит под ее определение. Да и у мужа вряд ли есть еще один помощник по имени Павел… Не нравится мне это все!»
Надежда постаралась взять себя в руки и не показать испуга.
– Вас Борис Иванович прислал? – спросила она безмятежным тоном.
– Ага, Иванович… Борис… – подтвердил незнакомец, окончательно убедив Надежду в своих преступных намерениях. Ведь Нинкиного мужа звали Сергей Васильевич. С перепугу она даже его отчество вспомнила.
Сохраняя безмятежное выражение лица, Надежда Николаевна отступила к двери соседской квартиры и незаметно надавила плечом на кнопку звонка.
Из квартиры донеслась птичья трель.
– Это ты чего? – угрожающе проговорил мужчина и медленно двинулся к Надежде. – Это ты зачем?
В ответ на звонок из квартиры донесся оглушительный, захлебывающийся лай.
– Анна Павловна! – крикнула Надежда через плечо, боясь повернуться к незнакомцу спиной. – Анна Павловна, звоните в полицию сию минуту! Скорее! И Рекса выпустите!
Лицо незнакомца перекосилось от страха и ненависти. Прохрипев что-то неразборчивое, он метнулся мимо Надежды и с грохотом побежал вниз по лестнице.
В то же время за спиной Надежды лязгнул замок, открылась дверь и появилась упитанная особа средних лет в шерстяной вязаной кофте с кисточками, позади которой захлебывался истерическим лаем крошечный пес на кривых ножках.
– Что здесь за шум? – проговорила дама, поджав губы. – Вы кто такая, что мешаете людям культурно отдыхать? И я вам никакая не Анна Павловна, а вообще Луиза Прохоровна! И собачка моя никакой не Рекс, а совсем даже Мисюся!
Она подхватила собачонку и прижала к объемистому бюсту. Мисюся последний раз гавкнула, сладко всхлипнула и замолчала, закусив ближайшую кисточку.
– Извините, Луиза Прохоровна, – примирительным тоном проговорила Надежда. – Тут какой-то подозрительный тип ошивался возле Нининой квартиры, по виду – самый настоящий уголовник. Дверь ее открыть пытался. Я испугалась, поэтому вам и позвонила, а он сразу и сбежал.
– Уголовник? – ахнула соседка. – На нашей площадке?
– Ну, я, конечно, не знаю, но очень уж похож. По-моему, настоящий уголовник.
– А вы сама кто будете? – Голос соседки смягчился, но во взгляде еще читалась подозрительность.
– А я Нинина знакомая. Нина ведь в больницу попала, так вот я приехала для нее вещи кое-какие взять…
– Ох, ведь и правда! Я видела, как ее на носилках выносили.
Должно быть, Луиза подглядывала через дверной глазок, подумала Надежда, но не стала развивать эту скользкую тему, зато спросила, не слышала ли та или не видела в тот день чего-нибудь подозрительного.
– Нет, ничего, – ответила Луиза Прохоровна не раздумывая. – Хотя у меня телевизор работал, я могла и не услышать.
Надежда поблагодарила ее (неизвестно за что) и подошла к Нининой двери. Однако, прежде чем открыть ее, остановилась и взглянула под ноги.
На полу перед дверью были видны отпечатки мужских ботинок, должно быть оставленные злоумышленником. Надежда пригляделась к ним. Явно не те, что она видела возле Нины, – гораздо меньше и с другим рисунком подошвы. На всякий случай она их тоже сфотографировала и только после этого вошла в квартиру.
До назначенного времени было еще четверть часа, и Надежда еще раз обошла квартиру. Полила цветы, а кое-какие поставила в таз с водой, чтобы не засохли до возвращения хозяйки. Порадовалась, что у Нины нет домашних животных, а то что бы с ними пришлось делать? Не к себе же брать… Напоследок собрала в пакет мусор, чтобы не оставлять в квартире. При этом ей под руку попался обрывок старой пожелтевшей газеты, в которую был завернут злополучный пазл. Надежда уже хотела бросить его в пакет с мусором, но тут заметила на нем выцветшую, однако вполне различимую фотографию пожилой женщины явно дореволюционных времен, которая, гордо улыбаясь, держала в руках тарелку с клубникой. Гордость на лице женщины была вполне понятна – каждая клубничина была размером с хорошее яблоко.
Надежда невольно заинтересовалась, вспомнив, что ее мать тоже увлекается разведением клубники, и внимательно прочла заметку под фотографией.
Жительница города Новостроево, уездного центра Тамбовской губернии, вдова титулярного советника Марфа Петровна Веточкина увлекается разведением клубники и вырастила на своем огороде необыкновенно крупные ягоды. Лучшие ягоды из своего урожая титулярная советница послала знаменитому писателю Льву Толстому, большой поклонницей которого она является.
«Надо же, какая старая газета, – подумала Надежда. – Лев Толстой еще жив! – А как хорошо сохранилась! Только бумага пожелтела…»
Она продолжила читать.
Корреспондент газеты «Столичные и провинциальные новости»…
Ах, так вот из какой газеты этот обрывок!
…отправился по поручению редакции в Новостроево, где встретился с Марфой Петровной и спросил у нее, как ей удалось вырастить такие большие ягоды.
– У меня свой рецепт удобрения, – сообщила вдова. – Я настаиваю два фунта свежескошенной травы на хлебной корке, добавляю в настой два золотника березовой золы, один золотник селитры…
Надежда подумала, что матери эта заметка наверняка будет интересна, тем более что результат старинного удобрения был налицо, то есть на фотографии. Вон какие огромные ягоды! И рецепт удобрения приводился полностью. Придется только пересчитать фунты и золотники в граммы, но это не составит труда. С головой у матери все в порядке, математику не забыла.
Надежда сунула обрывок газеты в сумку и, открыв платяной шкаф, принялась выкладывать на кровать все по списку, который составила в телефоне, пока ехала в метро. Так, смена белья, полотенце, ночнушка, домашний костюм (встанет же она на ноги), тапочки… Что еще? Ага, зарядка для телефона, расческа, зеркальце… косметику пока не надо… крем для лица… это в ванной… Попалась под руку еще пижама в зайчиках и медвежатах. Надо же, рисунок совсем детский, а размер взрослый, Нинин. На всякий случай Надежда сунула пижаму в пакет, и в этот момент в дверь позвонили.
