ста долларов.
Я пожимаю плечами.
— Для тех, кто не может себе позволить…
Ее рука сталкивается с моей рукой, когда она дает мне пощечину.
— Напомни мне об этом еще раз, и я сделаю кое-что хуже, чем просто дам тебе пощечину.
Ухмыляясь, я спрашиваю:
— Например?
— Я введу жидкость для электронных сигарет в твою кровь, и тебе остается только надеяться, что ты выживешь.
— Должен сказать, Льдинка, если ты так пытаешься флиртовать со мной, это не сработает. Угрожать, что ты отравишь меня — не лучший ход. Что случилось с первой просьбой о поцелуе?
Я кладу руку ей на бедро, чувствуя, как она напрягается от моего прикосновения. Её дыхание становится более прерывистым, неконтролируемым.
Значит, я все-таки имею на нее какое-то влияние.
— Позволь мне сначала нанести триоксид мышьяка на губы, может быть, тогда ты его получишь. — Это звучит как вызов для меня.
— Это который выглядит как сахар? — Она кивает. — Слишком очевидно, Льдинка. Попробуй что-нибудь бесцветное. И, возможно, все, что не убьет тебя же в процессе. Если, конечно, ты не планируешь умереть вместе со мной, в таком случае ты можешь использовать триоксид мышьяка.
София смахивает мою руку со своего бедра, хватает рюмку и в мгновение ока выпивает ее содержимое. Её лицо даже не дергается от взрыва, который, должно быть, происходит внутри нее.
ГЛАВА 6
«Я встречал много людей, но никто не похож на тебя» — It’s You by Ali Gatie
София
— Расскажи мне еще что-нибудь о нем! — умоляет Майлз, когда его подруга Кия подъезжает к дому моей тети.
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю, что тебе сказать.
Я никогда не думала, что в первый же день моего возвращения в Нью-Сити я наткнусь на свою детскую любовь, а потом узнаю, что он несколько популярнее и намного красивее, чем я помнила. Я также не думала, что окажусь в баре той ночью и меня подвезет домой друг упомянутого друга детства.
— Расскажи мне неловкие истории об Аароне. Я должен иметь что-то против него.
Я действительно хотела бы рассказать Майлзу больше, но я не так много знаю об Аароне. Он уже такой взрослый… Он все еще увлекается хоккеем, насколько я поняла. Но кроме этого… ничего. Я сомневаюсь, что он до сих пор играет с Hot Wheels или Barbie своей сестры, потому что ему нужно чем-то её занять. Я не думаю, что Аарон все еще выходит каждый понедельник, чтобы сорвать цветок с земли и подарить его своей матери. Я также не думаю, что он до сих пор подпевает «Too Little, Too Late» Jojo, чистя зубы.
Я ничего не могу сказать Майлзу. Но те мелочи, которые я знаю с тех времен, когда мы были моложе, я буду хранить их вечно.
— Я не разговаривала с ним тринадцать лет. Даже если бы я хотела рассказать тебе больше, мне нечего сказать. — За исключением того факта, что у нас есть парные цепочки. Но больше никто из нас его не носит.
Меня это не удивляет. У него, наверное, уже десять девушек. Кроме того, обещание, данное в восьмилетнем возрасте, не может длиться вечно. Особенно, когда вы находитесь в разных мирах друг от друга.
— Вы закончили? Я пообещала Эйре, что буду там в шесть. Майлз, нам еще полтора часа ехать, — говорит Кия.
Кия вроде хорошая. Я не разговаривала с ней, но она была достаточно любезна, чтобы подвезти меня до дома, хотя Уэсли-Хиллз находится в другом направлении от Нью-Йорка.
— Кто такая Эйра? — спрашиваю я, мой рот работает быстрее, чем мой мозг. Я не должна была спрашивать, потому что это не мое дело.
— Сестра Колина Картера. Я занимаюсь с ней репетиторством, потому что она больше не может ходить в школу. Понятия не имею, почему это должно быть в шесть утра в воскресенье, но я полагаю, что это лучше, чем никогда её больше не видеть. — Быстро улыбнувшись мне, она снова поворачивается и смотрит на Майлза. Я чувствую, что она добрая, но не ко всем. Мол, по каким-то непонятным причинам она меня просто ненавидит, хотя совсем меня не знает. — Что ты вообще делаешь в Нью-Йорке в такую рань?
Я выпрыгиваю из машины прежде, чем слышу его ответ. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей. До выпускного еще восемь месяцев. Я здесь, чтобы учиться, получить диплом и покончить со школьным дерьмом до конца жизни. Кроме того, я поклялась держаться подальше от хоккейной публики вскоре после того, как уехала в Германию много лет назад.
Мне разбил сердце один хоккеист, и я не собиралась рисковать, чтобы это повторилось. Во всяком случае, не друзьями упомянутого сердцееда.
Вам, ребята, было восемь. Просто смирись уже.
Я отпираю входную дверь дома моей тети. Она сказала, что я могу оставить себе запасной ключ, пока остаюсь здесь, так что, по крайней мере, мне не нужно все время звонить в дверь.
Когда я вхожу, меня встречает облако дыма. В гостиной горит свет, но все, что я на самом деле вижу, это — сюрприз — дым. Это не дым от огня. Это сигаретный дым.
— Николь? — кричу я, но поскольку она не отвечает, я знаю, что это может быть только Хьюго, мой дядя. Ну, технически он мне не дядя, поскольку моя тетя не замужем за ним. Я совершенно не представляю, как Николь может жить с ним.
Я не пробыла здесь и дня, а мне хочется обхватить руками его горло и крепко сжать.
— Немка, это ты? — спрашивает Хьюго из гостиной, в то время как по воздуху проносится очередная волна дыма. — Иди сюда, красотка. Поздоровайся со своим дядей.
Я не собираюсь приближаться к этой прокуренной гостиной.
— Прости, я очень устала!
Так быстро, как только могу, я взбегаю по лестнице в свою временную спальню, запирая за собой дверь.
Одно дело жить с людьми, которые сейчас для тебя практически незнакомы, и совсем другое, когда один из этих незнакомцев оказывается педофилом-засранцем.
Думаю, моя мать пыталась избавиться от Хьюго чаще, чем Николь.
Когда мы жили здесь и Николь заезжала в гости в сопровождении своего «идеального» бойфренда Хьюго, моя мама говорила нам с сестрой переодеться в одежду, которая не слишком оголяет кожу.
Представьте себе, что вам нужно беспокоиться о том, что мужчина вашей сестры смотрит на детей так, как он точно не должен. Не-а.
Если бы моя мать знала, что он все еще здесь, она бы забронировала