светло-голубой джемпер и асфальтового цвета брюки, я брызнула на шею несколько капель духов. Обула осенние ботинки, хоть погода особо этому не способствовала, сунула зимние в пакет для мусора, хоть собиралась сделать это в следующий сезон и решила сегодня же вечером заехать за новыми в торговый центр. Использую деньги, которые должна была дать Денису на аренду квартиры, поставив, так сказать, окончательную точку в истории, где брат тупо меня использует, паразитируя на данном мною маме обещании. Вот только обещала я заботится, а не спонсировать его свинский образ жизни бессовестного эгоиста. А последние три года делала именно это. И быть может, в том, каким стал мой брат, есть отчасти и моя вина. В университет на контракт устроила, деньги давала. Только учись, братик. Вырасти человеком, а не таким, как отец.
Потому что помнила какого это. Жить в общаге, в которой нет горячей воды и один туалет на четыре комнаты. Днем учиться, а вечером и ночью работать. Спать по два часа, есть в день довольно часто только какую-то самую дешевую булку с кефиром либо «Мивину» и то, что осталось после гостей ресторана, в котором работала. Ходить холодной зимой в тонкой осенней курточке, купленной на секонд-хенде, и заклеивать суперклеем дыры в изношенных ботинках. Беззвучно рыдать в подушку от отчаяния, мысленно умоляя, чтоб кто-то пришел и помог выжить. Вот только мне не помог никто, наоборот даже. А я выжила. Поднялась, а не скатилась, как Денис, которому выживать вообще не пришлось.
У входа в бизнес-центр меня поджидала Яна. Глубоко вздохнув, я приготовилась к вопросам. Больше, чем отвечать, хотелось послать коллегу с ее неуемным любопытством, но это испортило бы отношения. Причем не только с ней, но и со всем коллективом, ведь это же Яна. Глашатай всея компании. А такое мне вообще ни к чему.
— Ой, Злата, привет! Ну, что там? Рассказывай…
И я начала рассказывать, «что же там». Начала с того, что Виктор Петрович, грозя увольнением, потребовал работать с Ветровым и мне ничего не оставалось, кроме как согласиться, ведь терять такую работу я все-таки не готова.
— И правильно! Молодец! Я же говорила, — сверкая глазами, вставила Яна, когда я сделала паузу в надежде, что приближающееся начало рабочего дня спасет или хотя бы отсрочит необходимость рассказывать все. Чуть меньше, чем испорченные отношения, мне нужны сплетни. Однако Яна ждала продолжения.
— Ты ему понравилась, — заключила она после того, как я закончила минимально подробный рассказ о том, как прошла встреча. — Это точно! Иначе такой, как он, бы не простил твоего поступка.
— Глупости…
— Глупости, Злата, это упустить такого мужика! Не забывай, что ты уже не девочка у нас. Двадцать семь скоро, как-никак.
— Что ж, спасибо, — о том, что сама Яна младше меня только на год и не в отношениях, я промолчала. — Но только ты забыла, что у меня есть…
— Ваня, да? — закатив глаза, перебила она, — Ну, ты даешь, подруга! Променять миллионера на такого… Он кто вообще? Менеджер какой-то там? Никто и звать никак!
— Яна, во-первых, Ветров имеет на меня виды только в твоем воображении. Как ты сама сказала, я уже не девочка. А вокруг него полно двадцатилетних, длинноногих красоток. А, во-вторых, и в самых главных, для меня важны чувства, а не…
— Ой, все, — она махнула рукой, — Давай идти, а то уже почти девять.
С этими словами девушка потащила меня внутрь бизнес-центра как ни в чем не бывало.
— Мне не нравится, что ты так говоришь о Ване, Яна, — сказала я, отнимая руку.
— Я просто хочу, чтоб ты шанс свой не упустила, подруга, как это сделала я пару лет назад…
Дальше был рассказ о том, как за ней ухаживал сын прокурора области, а она все ломалась и парень в итоге предпочел другую. Такую историю я слышала уже раз в четвертый и в каждый из них бытность по глупости упущенного богатого ухажера менялась. Банкир, сын министра, депутат, теперь вот сын прокурора… Я даже не обижалась на девушку за вранье. Понимала ведь, как это непросто жить без любви.
Без любви. Через день-два Ваня вернется из командировки. И придется мне тогда что-нибудь решать.
Глава 5
Половину моего стола занимала гигантская плетеная корзина ярко-алых роз. Маленькие нежные бутоны источали волшебный аромат, наполнивший все помещение. В центре была миниатюрная открытка. Но не в банальной форме сердца. Это был свиток в винтажном стиле, закрытый самой настоящей восковой печатью. Сломав ее, я развернула листок. На нем перьевой ручкой было написано:
«Это просто к Восьмому марта, которое я пропустил. Ничего не думай, я все понял. Р»
Очень смешно. Подкат в эксклюзивном стиле Гада Ветрова. С одной стороны руки чесались порвать на клочки изящную бумагу и выбросить цветы в мусорник, а с другой просто-напросто не поднимались сделать это. И внутри что-то щекотно затрепетало. И я почувствовала, что улыбаюсь.
— На те же грабли? Серьезно? — пробормотала вслух.
Бросила сверток в ведро для бумаг. Букет… Букет отставила на пол у окна за своей спиной. Не переть же через весь коридор в туалет, где мусорка, чтоб сплетни пошли. Хотя они и так пойдут, ведь букет, скорее всего, отдали на рецепшене. И есть же еще вездесущая Яна. И Марина.
Чтоб тебя, Гад Ветров!
Сняла пальто, переобулась. Включила компьютер и на пару часов позабыла и о брате, и о Ветрове, и даже о букете за спиной. За это я любила работу. Та помогала отвлечься и на время забыть обо всем на свете. И не только по «романтичной» причине, что просто-напросто я любила то, чем занималась. Но и поскольку, чем больше и лучше я работала, тем выше поднималась. Тем ближе становилась к исполнению клятвы, которую дала себе давным-давно. Восемь лет назад, когда рыдала на скамейке возле универа, узнав, что безумно любимый парень просто поспорил на меня. Поспорил на ночь с нищебродкой-заучкой, которая «никому не давала».
И теперь он снова решил поиграться. А я… А я еще, дура, цветочками и записочками любовалась!
Резко развернувшись, схватила с пола корзинку. В нос ударил нежный, тонкий аромат роз. Изящные бутоны щекотали кожу предплечий. Потянувшись к телефону, набрала рецепшн и попросила прислать ко мне уборщицу. И как только сразу не додумалась?
— Выбросите это, пожалуйста! — успев добавить записку к букету, пока ждала, попросила я.
— Жалко, такие красивые, — протянула женщина, но, сразу же собравшись, добавила. — Конечно!
Забрала у меня корзинку и с сожалением сунула
