— Не нравится мне это! — немедленно заявил Транквилл. — Предлагаю объехать кругом.
— Тебе все на свете не нравится, — отмахнулся я. — Объехать не выйдет. Дворец-то как раз за Западными воротами. И похоже, народ бежит именно к дворцу. Что-то случилось… Эй, уважаемый!
Толстый серый голубь, летевший как раз со стороны дворца, оглянулся на мой окрик и, сделав круг, опустился на один из навесов.
— Взаимно, любезнейший. — Я раскланялся со всей доступной мне учтивостью. Голуби вообще не отличаются особым умом, потому очень обидчивы и даже в ничего не значащих словах легко находят повод оскорбиться до глубины души. Догадайся этот конкретный экземпляр, что я совершенно не помню, кто он такой, тут же закатил бы истерику. Скорее всего, один из моих агентов, но ведь они же все на одно… гм… на один клюв! Поэтому я поспешил перевести разговор в деловое русло: — Что там происходит? Из-за чего паника?
— О, право слово — какая-то ерунда! Эти люди! Они так легко возбуждаются по любому поводу! Там всего лишь несколько троллей пытаются войти во дворец…
ГЛАВА ВТОРАЯ,
повествующая о том, каким преудивительным образом сказались события прошедшего лета на отношениях короля и королевы, а также о своевременном и весьма уместном участии в этом благородного Конрада фон КоттаЗапись в дневнике Конрада фон Котта от 29 декабря
16… года от P. X.
Недаром мудрые люди говаривали: посеешь ветер — пожнешь бурю. Воистину, это так и есть, особенно когда где-то рядом с сеятелем обретается женщина. Вот уж кому в радость всякий посеянный ветер любовно взлелеять и вырастить до самой что ни на есть разрушительной бури, после чего выпустить на наши бедные головы!
— Конрад! Ты, жалкий трус! Выходи!
— Не выйду!
— Почему?
— А зачем я тебе нужен?! А! То-то же! Не выйду!
— Негодяй! Неужели ты бросишь Андрэ одного отвечать за все?! Ведь это ты виноват!
— Ну конечно! Ты, насколько я помню, тоже поддержала мой план!
— Но придумал-то его ты!
— Можно подумать, у нас был выбор! В той ситуации это был единственный способ спасти наши шкуры. И между прочим, в результате никто не пострадал — ни мы, ни тролли!
— Кроме бедной Алле-гу!
— Бедной?! Бедной?!! — взвыл я. — Это ты про ту гору мускулов, что раскидала отряд гвардейцев, охранявших дворец? Про ту «бедную крошку», что покалечила пять лучших рыцарей Гремзольда?! Про ту «бедняжку», что чуть не пришибла Анну?!
— Ну она же извинилась…
— Обалдеть! Ты считаешь, что взять штурмом дворец, а потом просто сказать «Извините, я погорячилась!» — этого достаточно?
— А что ты предлагаешь? — пришел черед возмущаться Коллет. — Посыпать голову пеплом? Рвать на себе волосы? Анна ее простила — тебе этого недостаточно?
— Я вообще ничего не предлагаю, — возразил я. — Если Анна ее простила, чего от меня-то нужно?
— Анна простила Алле-гу! Но не Андрэ! Он где-то прячется уже второй день. Его надо найти. Вот что от тебя требуется.
— Ну конечно! Всего лишь найти бедолагу и отдать на расправу двум ревнивым бабам? Я ему все-таки друг…
Надо признать, за последнее время Коллет сильно поднаторела в магических искусствах. Во всяком случае, ее арсенал заметно расширился в сравнении с молнией, которую она раньше пускала в ход в любой ситуации. И то, ведь если подумать — деревянные перекрытия башни старые и сухие, молния наверняка их подожгла бы, и пожар мог выйти нешуточным. Наверное, поэтому Коллет и вышибла дверь моего чердака воздушным вихрем. Тот же вихрь подхватил и меня, легко оторвал от пола и размазал по потолку. Завершающим аккордом стала дверь, прилетевшая мне точно в живот.
— Уф-ф-ф… — Я заглянул в глаза ведьмы и нервно сглотнул. — А с другой стороны, если подумать, Андрэ, наверное, сейчас одиноко там, где он прячется. Голодный небось… Я думаю, отыскать его будет вполне дружеским поступком…
Коллет хмыкнула и опустила руки. Вихрь мгновенно исчез.
Я поднялся с пола и, жалобно постанывая, доплелся до своего тюфяка.
— Конечно… хорошо быть магом! Даже если ты неправ, все равно никто не посмеет тебе возразить. А если кто и посмеет — всегда можно его молнией поджарить или вихрем подальше закинуть. Или еще каким волшебством рот ему заткнуть.
— Хватит ныть! — В голосе Коллет, однако, прорезалась неуверенность. — Андрэ надо найти. Сам же сказал — он, может, голодный сейчас где-нибудь в подвалах прячется.
— Не уверен, что для него голод сейчас хуже встречи с Анной… молчу-молчу!
Я улегся на тюфяк и демонстративно повернулся к ведьме спиной.
— Можешь передать Анне, что я скоро найду Андрэ. Но уговаривать его вернуться она будет сама… Иди, чего ты ждешь? Я собираюсь поговорить с крысами, а они очень не любят, когда дамочки при их виде визжат.
Я услышал сердитое фырканье Коллет, и через мгновение ее каблучки дробно простучали по лестнице вниз. Так, немного времени выиграно.
Если задуматься, то никаких особых дел в Бублинге у меня больше не было. Вместе с гобеленом я получил ниточку, ведущую меня к золотым табличкам индейских шаманов. Было бы разумным отправиться на их поиски весной, когда сойдет снег и дороги подсохнут. Собственно, так я и планировал. Но появление троллей и последовавший за этим скандал наводил на здравую мысль, что до весны ведь очень запросто можно не дожить. С другой стороны, отправляться вот так, без всякой подготовки, в дальние края было бы неразумно. Но и оставаться в такой ситуации во дворце было еще не разумнее.
Очень кстати в таком положении бывает вспомнить о давних обещаниях, которые до сих пор не выполнил.
Я стащил с лап сапоги и запихнул их в мешок, туда же отправились гобелен и теплый плащ. Вокруг живота я обмотал пояс с золотыми монетами и закрепил его поверх кушаком на пиратский манер. Убедившись, что на лестнице никого нет и меня никто не услышит, открыл окно и стал быстро спускаться по стене.
Наверное, в бытность мою человеком меня не зря считали плохим командиром, а мой отряд наемников — сборищем неудачников. Я никогда не отличался большой физической силой или каким-то особым воинским искусством, а храбрость мне всегда заменяли врожденное нахальство и приобретенный здравый смысл. Но вот чего у меня всегда было не отнять, так это чутье на неприятности. Внутренний голос всегда безошибочно подсказывал мне, когда приходило время делать ноги.
Так и в этот раз: еще не зная никаких подробностей и всего лишь услышав, что какие-то тролли пытаются войти во дворец, я сказан сам себе: «Конрад, твоя спокойная жизнь закончилась!» — и первым делом предусмотрительно приказал слугам в конюшне подготовить торбу со всем необходимым в дороге и держать ее в стойле Иголки.
