'Риск не будет большим, матушка', начал Эдвард, но герцогиня покачала головой, протянула руку и коснулась нежно его щеки, что было для нее поразительным прилюдным доказательством своей нежности. 'Я не согласна. Полагаю, что риск окажется едва вообразимой огромной величины. И безрезультатно, Эдвард! Безрезультатно! Нам не угрожает здесь опасность. Ты действительно считаешь, я когда-нибудь оставила бы Джорджа и Ричарда в Ладлоу, если бы была вероятность, что им причинят хоть малейший вред?'
Она увидела, - выиграно заметное преимущество, так как Эдвард уступил, состроив гримасу.
'Нет, матушка, конечно же, нет. Но...'
'И если бы мне действительно пришлось встретиться с опасностью, исходящей от Ланкастеров, Эдвард, в Вигморе она была бы не меньшей. Здешний замок принадлежит Йоркам, будет совсем не тяжело найти наше местоположение. Нет, я намерена остаться в Ладлоу. Я не боюсь за себя или за ваших братьев, но, признаюсь, мне тревожно за сельских жителей. Это наши люди; я должна быть здесь, чтобы говорить от их имени'.
'Как будет угодно, матушка', в конце концов сказал Эдвард. 'Осмелюсь сказать, вы правы'. Но он был слишком юн и добавил с тревожным оттенком в голосе: 'Надеюсь на Господа, что вы правы'.
Улицы опустошены, лавки плотно закрыты, рыночные прилавки пусты, даже собаки Ладлоу подозрительно онемели. Только мычание рогатого скота на рыночной площади разрывало жуткую неестественную тишину, окружившую городок при проезде авангарда армии Ланкастеров через Ладфортский мост и его входе в Ладлоу.
Они не встретили сопротивления; восточные валы Йоркистов, преграждавшие дорогу к Леоминстеру, обезлюдели. Продвигаясь по Широкой улице, они прошли через Широкие Врата беспрепятственно. В пугающей тишине они отправились на север к Восокой улице. Там пришлось внезапно пришлось натянуть поводья, так как на ступенях высокого рыночного креста их ожидали женщина и два маленьких мальчика.
Войско Ланкастеров вошло в Ладлоу. Узкие улочки запрудились ликующими солдатами. Лебединый флаг и флаг Розы полоскались на ветру, развеваясь над головами герцогини Йоркской и ее двоих младших сыновей.
Когда первый всадник попал в поле зрения, в начищенных доспехах, отражающих ослепляющую яркость солнечных лучей, Ричард подумал, - это мог быть король Гарри. Но полузатененное поднятым забралом лицо оказалось слишком юным; этот человек был не намного старше его брата Неда. Ричард рискнул шепотом навести справки у Джорджа и поразился дерзости последнего. Джордж прошептал в ответ: 'Похоже, ты не увидишь Гарри здесь, Дикон. Говорят, он глуп, не способен отличить гуся от гусыни в темноте'.
Время от времени Ричард слышал озадачивающие и таинственные упоминания о здоровье короля, произносимые с желчным значением, понимаемым мальчиком, однако, неполностью, в смысле того, что с королем не все было 'в порядке'. Но намеки настолько явно не предназначались для его ушей, делались так осторожно и неохотно, что он инстинктивно избегал этой темы, даже с Эдвардом. Ричард никогда не слышал столь напрямик выложенной правды как сейчас, посреди солдат этого же самого короля. Он смотрел на Джорджа со смешанным пониманием и восхищением.
Джордж впился взглядом в юного рыцаря, в данный момент приближающегося к ступеням рыночного креста. Потянув за материнский рукав, он прошептал: 'Матушка, кто это? Человек, предавший нас?.. Троллоп?'
'Нет... Мой господин Сомерсет', произнесла она тихо, и никто не смог бы угадать даже в этом сухом звучании, что только что герцогиня назвала имя человека, имевшего больше причин, чем большинство ненавидеть дом Йорков, человека, чей отец погиб как побежденный на поле боя, на котором победителем оказался ее муж. Именно это сопровождало ее в спуске со ступенек навстречу Сомерсету.
Генри Бофор, герцог Сомерсет насчитывал всего лишь двадцать три года от роду, но ему было доверено руководство королевской армией. Маргарита Анжуйская, ланкастерская королева французских кровей могла пренебречь соглашением и въехать в город со своими войсками, но существовали определенные ограничения, признать которые вынуждена была даже она. Не последним из них являлось отсутствие Жанны д,Арк в английском фольклоре.
Сомерсет не спешивался. Удерживая своенравного скакуна натренированной рукой, он нетерпеливо выслушивал герцогиню Йоркскую, страстно и убедительно говорящую от имени горожан Ладлоу.
В свои 42 года Сесиль Невилл была поразительно красивой женщиной с легкой худощавостью ранней юности и прямыми темно-серыми глазами. Сомерсет был не вполне безразличен к притягательному образу, ею представляемому - одиноко стоящей фигуры у рыночного креста, рядом с маленькими сыновьями. Однако, он заподозрил, что ее положение было тщательно просчитано для воззвания к его рыцарским чувствам. Генри Бофору не по душе приходилась эта гордая дама, жена его заклятого врага. Он отметил с радующим мрачным удовлетворением, что роль просительницы не просто ей дается.
В то время, как Сомерсет чувствовал себя вынужденным засвидетельствовать герцогине почтение, полагающиеся ее положению и полу, позволить ей ходатайствовать за жителей Ладлоу, у него не было намерения обращать внимание на приводимые доводы. Ладлоу долго являлся крепостью Йорков, - день расплаты обязан оказать благотворный эффект на другие города, колеблющиеся в своей верности Ланкастерам. Сомерсет прервал ее, чтобы спросить об уже известном. Герцогиня Йорк ответила довольно охотно. Ее муж? Он покинул Ладлоу, как и ее брат, граф Солсбери, с ее племянником, графом Уорвиком. Ее сыновья, Эдвард, граф Марч, и Эдмунд, граф Рутланд? Тоже уехали, заверила она холодно.
Сомерсет поднялся в стременах, окидывая взглядом сверху Высокую улицу по направлению к возвышающимся каменным стенам внешнего двора замка. Он знал, герцогиня говорила правду; само ее присутствие здесь было необходимым доказательством, - Йорки сбежали. Кроме того, вспомнил Сомерсет, позади замка был мост через реку Тим, соединяющийся с дорогой, ведущей на запад, к Уэльсу.
Он резко взмахнул рукой, и солдаты двинулись по ступеням к кресту. Дети отпрянули, и Сомерсет испытал удовлетворение, увидев внезапный страх на надменном красивом лице Сесиль Невилл. Она прижала к себе сыновей и поинтересовалась, не намеревается ли господин Сомерсет отомстить невинным детям?
'Мои люди здесь, чтобы проследить за вашей безопасностью, госпожа'. Ее презрение причиняло боль; герцогиня была всего лишь женщиной. Женщиной из семьи Йорков.
