Возможно, наше противостояние с Настенькой продолжилось бы и дальше. Однако в дом влетел Валера, и выглядел он несколько напуганным. Взволнованным. Эх, да что я скромничаю. Просто охреневшим.
Мартынов вскинулся так, будто, наконец, свершилось предсказание Майя о конце света, причем, сами же майя ему об этом сейчас и сообщили.
Андрей бросился к выходу, а затем помчался к конюшне с такой скоростью, что гепард мог нервно купить в стороне. Что оставалось делать, когда глава дома ведёт себя подобным образом? Соответственно все мы коллективно, Настенька, Лариска, Валера и я, побежали следом.
Честно говоря, я неслась по этому ровному, ухоженному газону а в голове была лишь одна мысль – ну, почему у меня и правда, как говорит Сыч, все через жопу.
Глава пятаяИстория вышла несколько фантастической и отдавала бредом сумасшедшего. В конюшне Мартынова, как оказалось, было четыре жеребца. Все они стоимость имели такую, что я себя почувствовала даже как-то ущербно. И вдруг, внезапно, выяснилось, что один исчез. Испарился. То есть в буквальном смысле этого слова. Вот он был, и вот его нет. Тот самый Кадет, ценник которого перевалил за пятнадцать миллионов долларов. Когда думала о цифре, появлялось даже лёгкое головокружение.
– Как так?! Это что за фокусы ?! Вы понимаете, он не мог пропасть! Не иголка же! Лошадь!!!
Мартынов рвал и метал. Сначала, правда, нарезал кругов двадцать по конюшне. А мы, соответственно за ним: Лариска, Настя, Валера и я. Посмотрел, понюхал, только что пол не облизал. Ну, мы-то с меньшим интузиазмом.
Однако, выглядело это, конечно, весьма странно. Валера уверял, будто едва вошёл, сразу заметил пропажу. Стойло Кадета было первым от входа. Начали выяснять, кто вообще видел жеребца последним. Оказалось, конюх утром посещал конюшню, потом кормил животных, и по его заверению, все было хорошо. От этой фразы Мартынова натурально перекосило, а потом затрясло.
– Что хорошо? Точнее можно выражаться? Хорошо – стены стояли, как положено? Посреди лета не выпал снег? Что ты имеешь ввиду?
– Ну, так, эта... Кадета видел своими глазами. – Мужик со всей дури ткнул себе в переносицу, очевидно, желая придать большего веса словам.
– И?! Теперь-то он где?! – Мартынов раскраснелся и создавалось впечатление, будто вот-вот у человека приключится инсульт.
Я начала волноваться. Просто рок какой-то. Стоит мне выбрать кандидата в женихи, он то подлец, то болезный. В церковь что ли сходить... Может, сглазил кто...
– Лиза!
Мартынов так неожиданно меня окликнул, что я, вздрогнув, чуть не свалилась с высокого стула, на котором благополучно устроилась после игры в сыщиков и поисков призрачного жеребца по конюшне. Грум "на ковер" к барину был доставлен Степаном непосредственно в дом, а именно, в большую комнату, напоминавшую один из залов Лувра. Атмосферу французского музея нарушала лишь барная стойка в углу, где я, собственно говоря, пыталась воздержаться от участия в семейном мероприятии:"Какая сволочь спёрла лошадь?"
– Лиза! Посмотри на него.
Я послушно уставилась на конюха, совершенно не понимая, что именно должна увидеть. Но раз потенциальный кандидат на личную жизнь просит, что ж не глянуть-то. Мужик вроде как занервничал. Но с другой стороны, чего ему оставаться спокойным, когда сидит девица и таращится изо всех сил, а тут ещё кто-то лошадь за пятнадцать мультов увел.
– Врёт? Как думаешь?
– Ааа... Ты вот в каком смысле... Не могу сказать, Андрей. Твой работник, ты его лучше знаешь.
– Андрюшенька, давай я посмотрю, – тут же залебезила Настя. Однако Мартынов в ее сторону даже не глянул, по-прежнему возлагая надежды на меня.
– Ну, а вот ты как думаешь? Новый человек, наоборот. Видишь его впервые. Врёт или правду говорит? – настаивал Андрей.
– Так не определишь... У меня только один вопрос. Как зовут-то?
– Федор, – насторожился конюх.
– Ясно... Скажи, Федор, ты утверждаешь, будто лошадей сам кормил. Так?
– Ну? – Взгляд у мужика стал колючий.
– Давно?
– Так вот, буквально час назад.
– Ну ты молодец все равно. Видно, к порядку приучен. Конюшню всегда закрываешь после ухода.
– Стараюсь, конечно.
– Мммм. А до этого что делал?
– Хозяйством занимался, загон в порядок приводил. Дел много.
– То есть с самого утра был занят и никого не встретил?
– Андрей Николаевич, не пойму, что с меня ваша знакомая требует?
Однако Мартынов внимательно наблюдал за нами обоими и в ответ на претензию конюха лишь кивнул в мою сторону, видимо, намекая, чтоб тот отвечал непосредственно мне.
– Ну, ладно... Да, с самого утра был занят и никого не видел.
– Прикольно, – я нехотя сползла со стула, а потом подошла к груму, – Тогда расскажи-ка, это что?
Присутствующие вытянули шеи, старательно рязглядывая, куда указывает мой палец. На вороте рубашки конюха, почти с тыльной стороны, совсем не заметно для первого взгляда, виднелся смазанный след губной помады.
– Так я... Вчерашнюю надел. Какая под руку попалась.
– Мммм... – Я быстро провела пальцем по ткани. Мужик пытался, было, отстраниться, но я успела первой. Затем повернула руку к Мартынову. На подушечке осталось слабенький отпечаток. – Тебе это, милый мой, оставили минут тридцать – сорок назад. Помада ещё не до конца впиталась в ткань. Совсем свежий след. Выходит, последний час, максимум два, ты провел в женском обществе. Так кто же, тогда, кормил лошадей?
Конюх сначала покраснел, потом побледнел, потом снова залился краской. Пару минут потупил, соображая, что делать, врать дальше или говорить правду, да и рухнул, в конце концов, в ноги Мартынову.
– Простите Андрей Николаевич, встреча срочная была, не мог отказать.
Я с чувством выполненного долга вернулась к барной стойке, попутно прикидывая, если сейчас налью себе виски и приму пару стаканчиков, сочтет ли будущий жених меня алкоголичкой. Нет. Наверное, подожду. Мужчину к своим недостаткам нужно приучать постепенно.
– Кто. Кормил. Лошадей. – Мартынов повторил мой вопрос. Правда, интонация была совсем иная. Будто топором слова рубил.
– Да я это... Николашу попросил.
– Николашу?! – у Андрея стало такое лицо, что, наверное, виски может понадобиться ему.
– Ну, Андрей Николаевич.... Просто.... Я не мог. Это важная встреча. Очень. Я все объясню. Наедине. А Николаша, просто он рядом оказался. И потом, сами знаете, как любит лошадей. Больше всего на свете.
– Ой, хорош. Говори, как есть. Парень никому не рассказал бы, а если и рассказал, то скорее всего, приняли бы за фантазии. Ещё скажи, ради него постарался.
