сразу понятно, что сделки не будет. Даже когда с края кто приезжает, или из Эн-ска, они в первый момент головой кивают, документы смотрят, потом уходят подумать, ну, и как правило, начинают собирать информацию у местных. Так везде делается. Разузнали, и всё — в следующую встречу спрыгивают. Так он и стоит пустой.
— Лёш, а ты сам пробовал как-нибудь разбираться?
— Ты имеешь в виду — подежурить там?
— Ага.
Лёха кивнул:
— Ну конечно, где-то через пару дней, как всё улеглось, я там ночь провёл. От заката до рассвета, как говориться. Сразу было нельзя — опера ментовские там дежурили. А сразу после того, как Коля приполз, в домик наряд омоновцев отправили — бригаду из четырёх амбалов с калашами. Никого не обнаружили. Конечно, всё там тихо было, без чертей. Да и откуда ему там взяться?! Какой на фиг, чёрт, ё-п-р-с-т! Но в памяти народной застряло: «Дом, где чёрт живёт». Ну вот хоть прибей!
Тимофей засмеялся. После уточнил:
— А со сторожем разговаривал? Тебе-то он что рассказал?
Афанасьев развёл руки:
— Ну естественно, поговорил. Когда он в себя пришёл.
— Что, в больничку попал?
— Тим, наши люди — крепкие, в больницы с такой ерундой не ходят. Он, как нормальный мужик, на следующий день ушёл в глубокое алкогольное путешествие — запил. Бухал с месяц примерно, потом пришёл в норму, тут я и побеседовал с ним.
— И что он поведал?
— Да ничего конкретного, сказал, что помнит только, как что-то навалилось на него ночью, в подвале, чёрное, размытое, как в мутном тумане, и начало душить. Ему удалось выскользнуть, когда начал про бога вспоминать, ну знаешь: «Святый боже спаси, Отче наш». Уржаться можно! В общем — святая дева Гваделупская, выручи меня, и всё такое. В церкви-то был раза два, и то из любопытства, ну а тут — как в падающем самолёте атеистов не бывает, так и Коля туда же. Сказал, что бог спас. Вспомнил ещё, что, когда до милиции бежал, эта жуть его преследовала.
— Как он сказал — чёрное, в туманной дымке?
— Ага. Только я думаю, он хвост пушистый не разглядел.
— В смысле?
— Да белочка это была, его — персональная. Видать разрослась на постоянной подпи́тке, и пришла к нему с любовью. А он не понял, и обосратушки сделал. Тимоха, а теперь признавайся, ты чего выспрашиваешь?
Тимофей помахал перед собой раскрытыми ладонями:
— Никакого секрета нет. Я тут был недавно у Палыча, и там разговор зашёл. По работе приходится на почте пару раз в неделю быть, а с Островского на Народную, когда сворачиваем, каждый раз мимо этого здания проезжаем. Никогда не задумывался, а тут однажды, до меня дошло, что домик давно брошенный стоит. Подумал ещё, что странно — всё вокруг фунциклирует, какие-то магазины, кафе, рестораны, даже гостиница есть, а это здание — пустое. Странно. Ну, а Палыча ты знаешь — он всё такое в поле зрения держит, вот я у него и спросил. Он мне и выдал про чёрта. А ты вот, подтвердил. Даже целую историю рассказал. Очень интересно.
Алексей глянул на него, и продолжил:
— Понятно. Слушай, если тебе так интересно, послушай ещё вот что — в городе есть один коллекционер, антиквариатом занимается, сейчас он уже дед древний совсем стал. Так вот, он любитель разные истории городские собирать. У него много чего есть про Тайгарск — газеты старинные, фотографий куча. Даже записывает на ленточный магнитофон интервью со старожилами. Магнитофон ещё у него интересный — «Тембр-2». Очень много знает разных слухов, сплетен о горожанах прошлого. К нему и писатели обращаются, и журналисты, коллекционеры антиквариата, даже историки. Этому дедушке уже сто лет в обед точно было. Я с ним раньше общался, но давно уже не встречал. Должен быть ещё живой. Если бы что с ним случилось, я бы знал. Так что, если тебе так уж интересно, то лучше у него спросить. Может он интересное расскажет, всё может быть.
Тимофей покачал головой:
— Да я вроде всё узнал. Так, мне просто любопытно стало, что за чертовщина в том доме, ну а раз Палыч про тебя сказал, то и решил визит нанести. Как раз время свободное сегодня получилось. Тебя вот увидел. Хорошо поговорили.
Лёха шлёпнул ладонью себя по лбу:
— Да, ещё один момент вспомнился! Когда меня менты вызвали, ну чтоб личность Колину подтвердить, я помню, у них спрашивал про дом. Ну, он, понимаешь, прямо ведь у них под носом. Через дорогу метров пять, или семь всего. Днём, и ночью под присмотром. Я в первый момент толком не разобрался, подумал, может там чудики какие иной раз забредают, а может они что-нибудь замечали непонятное. В Городище всегда инопланетян много.
— Ты это про что?
— Тимоха, в том районе и школа для слепых есть, и интернат для умственно отсталых подростков. А немного в сторону от ментовки, на Патриотической — психодиспансер, где справки выдают. И вдобавок рядом Гора, а там одни алкаши живут — дебил на дебиле. Плюс ко всему этому недалеко горсад и парк — райское место для закладок соли да мета. Всех наркоманов городских там и ловят. Ну и плюс ко всему — клошары. У них это любимое место обитания. Жилья в Городище практически нет, одни госучреждения. Когда рабочий день кончается, улицы в районе пустеют. Ну вот, эта биомасса в сумерках и выползает. Поэтому появляться там вечерами — категорически опасно.
— Слушай, я под таким углом как-то не думал вообще. Ну — Городище и Городище, район города. А там, оказывается своя «специфика» жизни есть.
— Есть, ага. И ещё какая.
— И что менты тебе сказали?
— Конкретного ничего не выдали, поморщились только, да рукой махнули, но это дознаватель в кабинете был. А когда я уже вышел, на крыльце другой стоял, опер. Покурить вышел. В возрасте дяденька. Он наш разговор со следаком слышал, вот кое-что и рассказал. Посоветовал ничего не делать с этим зданием. Сказал: «Не связывайся с этим домом, лучше вообще ничего не делай. Ни ремонта, ни продажи. Сколько знаю, от этого домика одна беда. Туда даже бомжи не забредают. Слышал как-то раз от старых ментов, что из наших ребят когда-то давно из-за этого места некоторые пострадали».
— Не объяснял, отчего такое мнение?
— Конечно же, спросил. Он ответил, что сейчас узнать об этом не у кого, кто тогда работал — их давно уж тут нет, а молодёжь не в курсе. Я, говорит, уже сам давненько работаю, а
