Круглоголовый мужчина высунулся из кухонных дверей, протянул: «Не-а» – и исчез.
Валентайн положил кредитку «Виза» поверх чека.
– Мы кредитки не принимаем, – сказала официантка.
Он подвинул счет к сыну.
– Расплатишься, ладно?
Джерри вытащил бумажник, который был сделан из змеиной кожи и очень подошел бы «Крокодилу Данди».[12]Пошарил в нем и ответил:
– Нет.
– У тебя нет десяти долларов?
– Нет, – повторил Джерри.
– А где же твои деньги?
Встретившись взглядом с отцом, он сказал:
– Я потерял их, пап.
Джерри владел баром в Бруклине, а также активно подрабатывал букмекерством в задней комнате этого же бара. Он всегда носил с собой толстую пачку банкнот, свернутую трубочкой. «Лучше, чем член длиной двадцать пять сантиметров», – заявлял он отцу, который за всю жизнь спал всего с двумя женщинами.
– Сколько? – спросил Валентайн.
– Пятьдесят штук.
Официантка перестала делать вид, что не слушает, и ловила каждое слово. На ее значке было написано «Дотти».
– Дотти, вы не оставите нас одних?
Она не обратила внимания.
– Сынок, ты правда потерял пятьдесят штук?
Джерри пристыженно опустил глаза. Валентайн бросил сотню на чек.
– Я потом зайду за сдачей, – пояснил он.
Снег закрыл своим одеялом машины, и они пошли пешком на угол Джефферсона, где остановились у фонаря. Чуть поодаль прибой бился о безжизненный берег.
– Итак, – начал Валентайн, – рассказывай.
Джерри заговорил, глядя прямо перед собой.
– В прошлую субботу мне позвонил один тип, Рико Бланко – тебе лучше не знать, чем он зарабатывает на жизнь, – и пригласил меня в клуб «Шпанская мушка» в нижнем Манхэттене. Мы с Рико закорешились еще в старших классах, ну я и прикинул: почему бы и не пойти?
– Это случайно не тот клуб в Алфавитном городе,[13]куда стекаются все наркоторговцы?
– Алфавитный город зачистили, – объяснил сын. – Квартиры-студии сдают по два штукаря за месяц, ванная в конце коридора. Ну, короче, встретились мы с Рико в «Мушке». Потом приперся этот картежник, Фрэнки Боунс. Он весь в шоколаде и при бабках. Я слышал, Фрэнки кто-то двигает, а по мне, он классный парень. Ну, ты понимаешь, о чем я?
– Посмотри на меня, – потребовал Валентайн.
Джерри повернулся и посмотрел отцу в глаза.
– Ближе к сути, черт побери. Я уже себе мозги отморозил.
– Так я и говорю, – парировал сын. – Сид включает телик. Потом мы смотрим футбол: Бостонский колледж против какого-то Мухосранска. Бостон побеждает, и Фрэнки начинает орать. Кажется, его выперли из Бостонского колледжа за наркоту. Так, по мелочи баловался. Марихуану по чуть-чуть толкал ребятам из своего студенческого братства. Только вот полиция пронюхала…
– Давай живее! – прорычал Валентайн.
– Ага. Ну, тут Фрэнки начинает ставить на Мухосранск…
– А ты – на Бостон.
– Ну разве мог я не поставить на них? Это ж как будто смотришь за дракой.
– И ты начал выигрывать, – констатировал Валентайн. – Дай угадаю. К перерыву ты поднялся до десяти штук.
Джерри помрачнел. Всю жизнь отец читал его мысли, зная в точности, где и как он облажался.
– До двадцати, – выдохнул он.
– Ты развел пьяного на двадцать штук? Стыдно.
– Пап, хорош, а?
Валентайн прикусил язык. Он пытался воспринимать все спокойно, чтобы Джерри мог закончить рассказ, но удавалось это с трудом. Валентайн любил мальчишку больше всего на свете, но это не мешало ему видеть, что за фрукт его сын.
– И что же случилось?
– Начался четвертый период. И разыгрывающего мухосранцев толкнули. Тренер выставляет какого-то слабака. Фрэнки вытаскивает вот такую огроменную пачку бабок и бросает на стойку бара. И говорит: «Семьдесят штук на то, что Бостон продует». А потом он уходит в сортир. Я спрашиваю Рика и Сида, что они думают…
– А они советуют принять вызов, – подсказал Валентайн. Он уже не чувствовал пальцев ног и решил закончить историю сына до того, как станет сосулькой. – И ты ставишь свой бизнес против этого поддатого крикуна, потому что игра – верняк. А потом происходит что-то жуткое. Этот слабак начинает пасовать как бог. Он обходит защиту Бостона, бегает взад-вперед по полю. Один тачдаун,[14]два тачдауна, три, потом четыре. Разумеется, твоим дружкам очень жаль тебя. А когда игра заканчивается проигрышем Бостона, они ужасно расстраиваются, что ты потерял все деньги. Так было?
– Я вижу, тебе это в кайф.
– Это же подстава, Джерри. Игра была записана на видео. Самый старый в мире способ развести на деньги. Ты что, не смотрел «Жало»?
Облака разошлись, как пух разорванной подушки. Снежинки липли ко всему вокруг. Двое мужчин превращались в снеговиков на глазах друг у друга.
– Так что случилось дальше? – спросил отец.
– Я дал Рико расписку, – продолжил Джерри. – Рико продал ее этим бандитам, братьям Молло. Они меня проследили до квартиры Иоланды. Изметелили меня, потом взялись за Иоланду. Прости, пап, но я сдался.
– В смысле?
– Я отдал Молло бар.
Чтобы купить этот бар, Джерри занял пятьдесят тысяч. Плюс уговорил отца записать заведение на свое имя, поскольку история его собственных взаимоотношений с законом не позволяла получить лицензию на продажу спиртного. По бумагам бар принадлежал Валентайну, хотя он заглянул туда всего один раз.
– Как же, черт тебя возьми, ты отдал им то, чем ты не владеешь?
– Они думали, что владею, пап.
Валентайн подумал о закупоривающейся артерии, прикинув, может ли поднимающееся внутри давление вынести кусочек холестериновой бляшки в мозг.
– И чего ты от меня хочешь?
– Я понимаю, это прозвучит глупо…
– Посмотрим…
– Одолжи мне еще пятьдесят штук, чтобы я мог выкупить бар.
– Что?
– Да ладно, у тебя ж есть деньги. Какой смысл сидеть на них, как курица на яйцах? В конце концов, все равно ведь их мне отдашь.
