инструменты для вскрытия: ножи, пилы, ножницы и пинцеты. Благодаря технологическому прогрессу в диагностику приходят все более специализированные и сложные микроскопы, рентгеновские аппараты, компьютерные томографы (КТ) и магнитно-резонансные томографы (МРТ). Это способы медицинской визуализации, позволяющие проникать все глубже в микромир, различать структуры отдельных клеток, даже обнаруживать вирусы. Дюйм за дюймом они делают тело настолько прозрачным, что за считаные минуты можно разглядеть скопления газов и инородные тела, мельчайшие изменения в органах, костях и мягких тканях. Таким образом, например, перед вскрытием можно выявить синдром детского сотрясения. Топографически[16] можно проследить каналы от выстрелов и проколов в теле. Иными словами, благодаря медицинской визуализации, проведенной перед вскрытием, мы получаем информацию об ожидаемых кровотечениях, ранениях и заболеваниях. И мечта о вскрытии без разрезания вот-вот осуществится.
Еще одной ветвью прогресса в судебной медицине наряду с анализом ДНК и медицинской визуализацией стала токсикология, стремительно развивавшаяся с момента изобретения пробы Марша. Сегодня мы способны обнаруживать ничтожные остатки самых разнообразных веществ: от присутствующих в организме наркотиков, употребление которых можно точно датировать по анализу волос, до ядовитых газов в легочной ткани, а также почти неуловимых следов медикаментов в жидкостях и органах человеческого тела.
* * *
Сегодня судебная медицина является одной из самостоятельных специализированных дисциплин, как и хирургия, внутренняя медицина[17], офтальмология и педиатрия или даже патология.
Важно понимать: судмедэксперт – это не патологоанатом! К сожалению, в детективных романах и фильмах их работу часто показывают неправильно.
После шести лет изучения медицины и государственного экзамена судмедэксперты должны окончить 5-летнюю интернатуру, также включающую шесть месяцев повышения квалификации в области патологии и психиатрии. Следовательно, начать свою карьеру в судебной медицине вы сможете не ранее чем через 11 лет.
Решение об основании Немецкого общества судебной медицины было принято в 1904 году на 76-м собрании немецких ученых в области естественных наук и врачей в Бреслау, а три года спустя задачи судебной медицины были определены следующим образом: «[Ее – Прим. авт.] предметом является исследование и использование медицинских и научных фактов для осуществления правосудия, и в этих рамках [она – Прим. авт.] рассматривает все процессы, входящие в профессиональную деятельность врача и так или иначе затрагивающие правовые вопросы». Такое определение судебной медицины действует и по сей день. С 1968 года употребляется именование «правовая медицина», что также подчеркивает широту и важность ее предмета, далеко выходящего за рамки чисто судебной практики.
Свой первый крупный расцвет судебная медицина пережила в Австрии в конце XIX века. Многие говорят, что «колыбель судебной медицины» находится в Вене, потому что Эдуард Риттер фон Гофман (1837–1897) основал там легендарную венскую кафедру судебной медицины. Гофман оставил после себя многочисленные научные труды: всемирную известность приобрел его «Учебник судебной медицины», переведенный на многие языки, в том числе и на русский[18]. Следующий эпизод подтверждает долгосрочный эффект этой работы: после того как русские войска в 1945 году вошли в Вену, русский судебный медик посетил библиотеку Института судебной медицины и на следующий день принес с собой работу Эдуарда фон Гофмана на русском языке, чтобы использовать ее для дальнейшей работы.
Фактически судебная медицина – одна из самых узких медицинских дисциплин. В Германии в этой сфере занято всего около 350 подготовленных специалистов: большинство из них в университетских институтах[19]. Потому что, помимо университетов, существует довольно мало муниципальных и государственных институтов. Таким образом, судебно-медицинский эксперт должен, кроме практической работы в полиции, прокуратуре и судах, заниматься преподавательской и исследовательской деятельностью.
В немецкоязычных странах появилось большое количество важных стимулов для дальнейшего развития судебной медицины, поэтому к нам продолжают приезжать ученые из других стран для повышения квалификации. В наш институт в Гамбурге постоянно прибывают зарубежные гости как из других стран Европы, так и из Японии, Сирии, Египта и Руанды. Однако международное сотрудничество осуществляется не только в сфере обучения и исследований, но и на практическом уровне. Мы уже принимали участие в ряде международных миссий в связи с авиакатастрофами, когда требовалось идентифицировать немецких пассажиров, со стихийными бедствиями, такими как разрушительное цунами в Таиланде, а также после Балканской войны.
На протяжении столетий судебная медицина (как и анатомия поначалу) боролась с ложным предположением, что живое нельзя отличить от мертвого. Однако настоящее искусство судебной медицины заключается в анализе и получении данных на основе процессов разложения человеческого тела.
С наступлением смерти начинается аутолиз, то есть саморастворение тканей. Структуры размываются, мельчайшие изменения становятся едва или вовсе не различимыми. Последующие модификации, обусловленные гниением, могут препятствовать постановке диагноза или сделать ее невозможной.
Недаром цель правоохранительных органов состоит в том, чтобы задержать убийцу в течение 24 часов. Свежие следы максимально важны как в судебной медицине, так и в криминалистике. Например, однажды мы за несколько часов раскрыли поразительное убийство, совершенное при помощи бормашины.
Однако давность не обязательно означает, что расследование невозможно. И, к счастью, в Германии закон никогда не устанавливает срок давности за убийства[20]. Иногда даже бывает так, что далекое прошлое и настоящее сталкиваются в деле, которое теперь можно раскрыть благодаря самым современным методам исследования.
Мальчик из Кайхаузена
Болото, Кайхаузен, 3 июля 1922 года. В воздухе еще царит приятная утренняя прохлада, когда торфяник Ф. Роггеманн приступает к работе. Он выкапывает один за другим куски торфа и, поддев лопатой очередной слой, внезапно натыкается на препятствие. Он продолжает рыть торф лопатой, потом руками, пока наконец не проступают очертания его находки – трупа ребенка, лежащего на спине на глубине чуть более одного метра. Мужчина решительно хватает тело за правое ухо, чтобы повернуть его на бок, но, к его ужасу, руки трупа, застрявшие в торфе, отрываются.
Роггеманн поспешно отпускает свою находку и сообщает о ней ботанику, доктору Иоганну Генриху Зандштеде из соседнего города Бад-Цвишенана. На следующий день труп из болота измеряют, фотографируют и наконец перевозят в Ольденбургский музей.
Впоследствии болотный труп несколько раз обследовали, но возникали противоречия, и не в последнюю очередь вызывало вопросы то, каким образом был связан ребенок.
Для организации специальной музейной выставки в 2011 году были проведены консультации с Институтом судебной медицины при университетской клинике Гамбург-Эппендорф. Для нас не редкость исследовать трупы из болота, такие как болотная девушка Мура, жившая 2700 лет назад, или Берни – мужчина из Бернутсфельда. Подобно капсулам времени, они рассказывают нам подробности о жизни в дохристианские и раннехристианские времена.
После подробного осмотра трупа из болота Кайхаузена мы пришли к следующему заключению: погибший был
