два года, вот они. Прямым будете в слонах подшиваться, а уголки с паутинкой когда в черпаки перейдете. И, твою мать, Юдин, ты почему белую нитку не прячешь?
Подшива, как знак отличия, негласный, но обязательный. Мать моя женщина, мои мозги прямо закипали, пытаясь принять эту хренотень как должное. А как быть, если остается только с волками выть?
Запах-дух-слон-черпак-дед-дембель. Градация сроков службы и золотое, сука, сечение срочки. Злющий дед Стёпа, носивший не берцы, а сапоги, сам показывал Юдину, как надо делать сраную белую нитку незаметной, как работать иголкой след-в-след, чтобы никто из офицеров не придрался.
Честность и военную прямоту Стёпы мы все оценили через четыре месяца, в Дагестане, куда его отправили сразу с нашего КМБ, как-то закончилось. Но тогда мы ничего еще не понимали. И хотели в спецназ… правда, уже не все.
Спецы, занявшие место возле дневального, раскладывали вещи. Дневальный нервничал и старался не коситься в их сторону. Огромный ангар, приютивший три роты пополнения, заканчивался высокой стенкой, за которой служила спецсвязь, сплошь офицеры с прапорами. Те сейчас стояли на балконе запасного входа, курили и даже не смотрели в нашу сторону. И верно, чего они там не видели.
— Здорово, пацаны.
Мы оглянулись и охренели. Спец, высокий и накачанный, стоял рядом и рассматривал Стёпу.
— Здорово, — ответил наш замок за всех, — чего надо?
— Поговорить. — спец пожал плечами, — чо тянуть?
Стёпа кивнул и отправился в курилку. Мы остались и слушали.
Его звали Жаном, второго краповика звали Беком, набирали они во взвод всех желающих. Бег, физуха, снова бег и так далее, до сдачи нормативов.
— Тест Купера знаете? — гудел спец и, не дожидаясь ответа, продолжал. — Десять отжиманий, десять приседаний, десять пресс, десять джамбо… бабочка, из присяда прыгнул, руками над головой хлопнул. Потом спарринг.
— С кем? — удивился кто-то из тольяттинских.
— Со мной. С Беком, с Ромой вон, если в разведку захотите. С Ромой легче.
Мы дружно покосились на Рому, бывшего на полголовы выше немаленького Жана и немного охренели.
— В шлемах? — не унимался кто-то из пацанов.
— И в перчатках, ясен пень. Не ссы в трусы, если в спецназ хочешь. Думайте, будет круто… И тяжело.
Он ушел, а мы все задумались.
— Чо, половина уже хочет пробовать? — поинтересовался Стёпа. — Все вы, запахи, одинаковые куски дебила. Думаете, спецназ круто? Круто, только хер вы справитесь. Знаете, почему?
Никто не знал.
— А я вам щас покажу, — радостно улыбнулся наш замок. — Строиться перед курилкой. Пришло время качаться, запахи, физо — наше все. Только кач приблизит вас к увольнению в запас.
И он всего лишь погнал нас бегом в сторону стрельбища, успев согласовать с комроты дополнительные физические нагрузки. Когда мы вернулись, едва волоча ноги, в спецназ хотела половина желающих. Если не меньше.
Кубанские сады
Все знают, что случается с подъемом. Ну, либо случалось.
— Рота, подъем!
Скрип сеток, кто-то обязательно свалится как куль, сопение, портянки парашютом, чтобы быстрее, все дела. Построились, побежали, побежали дальше и еще дальше.
Кубань зеленела, солнце выскакивало в положенное время и начинало жарить. Мы топали по грунтовке через мост к стрельбищу, наворачивая сколько-то положенных километров. Километры мерились нашими вчерашними косяками и Стёпиным к ним отношениям.
Упор лежа? Конечно, делай раз, делай два, делай раз, полтора…
— Вчера, товарищи запахи, двое из вас были пойманы командиром первого взвода у столовой, жрущие скоммунизженный хлеб…
Наш замок прохаживался вдоль застывшего взвода, стоявшего в тупейшей «полтора» и начинающего обтекать потом.
— Сколько раз я говорил — чуханить западло?
Взвод молчал и пыхтел, осознавая залет кого-то из своих. Не, чуханить западло, конечно, кто бы спорил, но…
— Делай два. Делай раз.
То ли Стёпу самого немало качали в начале службы, то ли что еще, но он этого дела не любил. Профилактика, не более.
— В расположение бегом марш!
Умывальник, построение, завтрак из прекрасной непонятной каши с не менее прекрасной непонятной рыбой, чай почти без сахара, тоскливые воспоминания о маминой масленке, растворимом кофе и сосисках, сигарете с фильтром по дороге в училище, о таком… О просто идеальном начале утра.
— На развод!
Плац, пятак немалых размеров, вмещал все три учебные роты и недавно прибывшую половину четвертой, жившей в казармах у самого места построения.
— Церковь! Лесоповал! Колхоз! Внутреннее благоустройство!
Про спецназ теперь думали только самые-самые желающие. Спецвзвод забирал своих и уходил за ворота, бегать, опять бегать, снова бегать и общее физо. Попробовать впрямь решила половина призыва, но как-то быстро отказалась. И согласилась со всем остальным, вместо обучения хотя бы чему-то, кроме строевой.
Грузовики подавали сами повелители садов, полей и огородов. Обычные тентованные машины загружали в себя два-три взвода и уезжали куда было нужно. «Нужно» обычно приходилось на благословенное кубанское плодородие.
Мы собирали какие-то ранние сорта яблок. На дворе топтался июнь, а яблоки уже краснели через листья. Их было так много, что становилось как-то не по себе.
— Ну, вперед, бандерлоги! — Стёпа закуривал и укладывался спать, оставляя взвод на попечение Славяна и Медведя. Бандерлоги оккупировали деревья и собирали тугие светлые яблоки. Над садами плыл сладкий запашок гражданской жизни, а от одного вида яблок невольно становилось не по себе.
— Завтра на сливы, — говорил прошаренный Яша, уже скорешившийся с колхозниками, — точно, пацаны, я договорился.
Договорился он, либо нет, но сливы оказались правдой. Аккуратные и большие росшие на таких же аккуратных и редко стоящих деревьях, они были жесткими и складывать их следовало, вот ведь, в специальные коробки, по десять штук в каждую.
— Пацаны, не жрите сливу! — просил какой-то главный усатый дядька. — мы вам дадим ее, не жрите, обрабатывали же…
Никто вроде бы не жрал, но к обеду Стёпа, распалившись до белого каления, пинками гонял из недалекой посадки засерь, проредивших взвод почти на треть. Мы, сливу не жравшие, ржали конями и продолжали свой труд на плантации. Работай, негр, солнце еще высоко, вечером получишь миску прогорклого риса и чашку тухлой болотной воды.
Вместо такого-то дерьма колхозники решили сделать нам приятное и пригнали с фермы две огромных фляги молока свежего надоя, а кого-то из трактористов отправили в станицу на пекарню. Оттуда нам выделили ящик пряников и тут не выдержал даже товарищ старший сержант.
Почему водила тормознул посреди дороги и решил перекурить — мы поняли минуты через две. Дядька попался опытный, молодой, явно служивший срочку и точно катавший солдатиков не первый раз и не первый год. Все-таки свежее, из-под коровы, молоко срочнику девяностых это… это как заложенный заряд тринитротолуола
