они были правы и он действительно всего-навсего хотел нас защитить.
К тому же нужно наконец-то исправить этот дурацкий аромат! Я в отчаянии подняла глаза на Матса, который нюхал какую-то банку с засушенными цветками и, нахмурившись, отстранённо смотрел в пустоту.
Матс казался старше большинства моих четырнадцатилетних ровесников не только из-за роста, но ещё и из-за своего серьёзного и печального взгляда, который нравился мне сильнее, чем я готова была признать, несмотря даже на то, что причину этой печали находила просто ужасной. Я ведь точно знала, что занимает его мысли в такие моменты, как сейчас.
Он думал о своём отце, который четыре с лишним года назад вдохнул «Запах нелюбви» и сразу после этого ушёл из семьи. С тех пор как мы летом с помощью Чёрного цветка перемен освободили его от чар этого аромата, Матс и его старший брат Леон регулярно с ним встречались. Но Матс почти ничего не рассказывал об этих встречах и о том, как обстоят дела с отцом. Вряд ли всё шло так, как он надеялся.
Я закусила губу, чтобы удержаться от расспросов об отце, которые его всегда так раздражали. Иногда мальчишки казались мне похожими на инопланетян. Вечно они молчат обо всём, что связано с чувствами. А ведь постоянно переживать всё одному, внутри – это, наверное, не так просто.
– Как прошла последняя встреча с папой? – всё же вырвалось у меня, хотя на этот раз я твёрдо намеревалась промолчать.
Как я и думала, на лицо Матса сразу легла мрачная тень. Он поставил банку с цветками на стол и стал медленно закручивать крышку.
– Как всегда, – буркнул он. – Леон язвит, а отец пытается всё загладить и заваливает нас подарками. Покупает всякую дорогую еду и одежду. – Матс пожал плечами, пытаясь продемонстрировать безразличие. – Каждый раз одно и то же. Ничего нового. Отец толком и не понимает, что сделал не так – ведь во всём виноват был этот чёртов аромат. В общем... нечего постоянно об этом спрашивать. Сам расскажу, когда будет о чём.
Я попыталась не обращать внимания на некоторую резкость Матса. В глубине души я знала: он думал совсем не то, что сказал вслух.
– А как у них с Леоном?
Леон, в отличие от Матса, поначалу ни в какую не хотел встречаться с пропавшим отцом.
– Вроде бы нормально. По крайней мере, подаркам он рад.
– А ты нет?
– Да как сказать... – Матс вдруг рывком повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Было бы куда круче, если бы получилось хоть раз поговорить с ним по-настоящему. О чём-то, что нас связывает. А он вместо этого лишь без умолку трещит о своей работе, о своём доме и обо всём таком. То есть я не то чтобы против, но... В общем, вот. – Тут Матс смолк, как-то весь поник и вновь повернулся к полкам, заставленным бесчисленными банками с цветками. – Если честно, я думал, что иметь отца – это гораздо лучше. В моих воспоминаниях он был как-то... симпатичнее и веселее, что ли. А на самом деле... Мы его будто совсем не интересуем.
– А ты не думаешь, что... – запнувшись, я мысленно забрала назад всё то, что думала о мальчишках минуту назад, – в общем, тебе не кажется, что это остаточное действие «Запаха нелюбви»?
– Может быть, – тяжело вздохнул Матс. – А может быть, и нет. Возможно, он всегда таким был, просто я раньше этого не замечал.
Я задумалась: а что, если аромату-противоядию, который я тогда приготовила для отца Матса, недоставало силы? Если я всё-таки не так талантлива, как полагал Даан? Ведь мне и с «Ароматом конечности» никак не удаётся сдвинуться с мёртвой точки – может быть, всё дело в этом.
Или же... Может быть, какие-то вещи, однажды их утратив, просто нельзя вернуть?
От этой мысли по рукам у меня побежали мурашки. Я растерянно смотрела на Матса, не зная, что сказать. Если любовь его отца и правда исчезла навечно, это просто ужасно.
Матс снова тяжело вздохнул и улыбнулся:
– Давай просто займёмся этим ароматом, ладно?
И от этого на сердце у меня стало ещё тяжелее.
– Люци... Ты сделала всё, что могла, чтобы освободить моего отца из его ароматического тумана. Но есть вещи, исправить которые не под силу даже ароматекарю...
Глава 6
В автобусе пахло дождливой погодой, мокрой псиной, духами и дезодорантами пассажиров. Обычно мы с Матсом ездили в школу и домой вместе, ведь нам было по пути, но по понедельникам после обеда он ходил на баскетбольную тренировку, и на этот раз соседнее место в заднем ряду пустовало.
Автобус, дёрнувшись, затормозил, двери с шипением открылись. Накинув капюшон, я вышла на своей остановке. На улице было влажно, но дождь уже закончился. Перепрыгивая через лужи – прийти домой в мокрых носках совсем не хотелось, – я задумалась: может быть, стоит спуститься в аптеку ароматов и поработать над «Ароматом конечности» Даана, прежде чем сесть за уроки?
Я была так погружена в свои мысли, что на перекрёстке чуть не врезалась в прохожего. Дом на углу Лавандовой улицы скрывал нас друг от друга до самого последнего момента, поэтому мы столкнулись совершенно неожиданно.
Уловив запах прелой земли, я судорожно сглотнула и подняла голову, чтобы взглянуть в лицо человеку, на которого налетела на полном ходу. Он и бровью не повёл, и уже по одной этой невозмутимой манере я сразу его узнала: это был Бонски.
Всё воскресенье я осматривала окрестности виллы «Эви» в надежде его обнаружить. Безуспешно. Я уже решила, что он просто исчез – так же внезапно, как и появился. Но, очевидно, ошиблась.
Его странные глаза, как обычно, словно смотрели в разные стороны. Как и у всех «вечных», они были бесцветными, вот только один глаз не двигался и казался почти белым. Прежде от этого мне всегда становилось не по себе, и я отводила глаза первой. Но сегодня я решительно уставилась прямо на него.
– Бонски! – сказала я, оправившись от первого шока. – Что вы тут делаете?
Великан в ответ, как всегда, промолчал, пристально глядя на меня жуткими глазами, и принялся рыться в карманах плаща. Казалось, с каждой секундой он всё больше суетился и нервничал. Наконец он вытащил оттуда клочок бумаги, ручку и стал что-то писать.
