К моменту, когда мы добрались до люка багажного отделения с нашими морально-этическими остановками, всё было кончено. В смысле, люк открыт, а Оттавиу уже вовсю копался в хламе.
– Мне кажется, ты это не грузил, – подал я голос, наблюдая, как колумбиец пытается вскрыть ящик. С посудой. Точнее, там была посуда. При погрузке.
– Для всех мы уже погибли, – невозмутимо ответил колумбиец и, махнув рукой на ящики, полез в свой чемодан. – Им всё равно, страховка покроет.
Он вытащил из кома шмоток пачку сигарет, вынул одну, сунул в зубы и стал хлопать по бедрам в поисках зажигалки.
– Тавиньо, ты охренел?! Здесь всё провоняло бензином. Решил исправить оплошность Бога, и всё-таки устроить взрыв? – Я с трудом держался, чтобы не повторить апперкот.
– А?… – всполошился колумбиец. – Я – нет. Спасибо!
Не знаю, отчего он отказался и за что благодарил. Но он отошел от самолета подальше и блаженно закурил, делая частые затяжки.
Пока остальные копались в вещах, я захватил свою сумку, чехол с ружьем и решил осмотреть злополучную бутылку. Вдруг «сюрприз» одной бутылкой не ограничится?
Упираясь в фюзеляж самолета, я поднялся по косой «доске» у основания ближайшего ствола, взобрался на носовую часть и влез внутрь. Мертвый пилот, к сожалению, никуда не делся. Так и сидел, пристегнутый к креслу. Я вздохнул. Нет, способ «проснуться, и всё будет хорошо», здесь не сработает. Очень жаль.
Перчаток не было. Осмотр «орудия преступления» пришлось проводить голыми руками. Бутылка была обычная, пластиковая. Бренд местный, медельиновский, а не повсеместная бонаква. Интересно, как злоумышленники узнали, какую воду он будет пить? Или он всегда пил только эту? Я аккуратно вытащил бутылку из тугого держателя и открутил крышку. Поднес к носу. Запаха нет. На вкус пробовать не хотелось. Осмотрел дно на свет. Кристалликов или другого осадка не было. Я машинально попытался сковырнуть крохотное пятнышко в верхней части. Оно не сковырнулось. Присмотрелся. Вопрос, откуда преступники узнали марку воды, отпал сам собой. Пятнышком было мельчайшее отверстие, как от иглы шприца. Значит, бутылку не подменили, а просто влили в нее яд. Хотя, даже если и подменили, яд в нее как-то нужно было влить.
Когда? В какой момент это случилось? Целью было просто отравить пилота или организовать крушение?
Снаружи послышалось шуршание. Я засунул бутылку обратно в крепление и торопливо подошел к дверце, чтобы изобразить титанические усилия по борьбе с замком. В прорехе лобового стекла появилась белокурая головка Келли.
– О, я так и подумала, что ты пытаешься открыть дверь, – с выражением «ты мой герой», заявила она, просунув голову в салон.
Да, детка, я такой.
Она пролезла ногами вперед.
– У меня здесь где-то дамская сумочка должна валяться. Не видел? – спросила девчонка, настороженно глядя на труп пилота, будто он, как в фильмах о зомби, мог восстать и откусить ей руку.
И потянулась… к бутылке!
– Не трогай! – остановил ее я.
– Не нужно так пугать, – упрекнула блондинка, вздрогнув.
– Зачем она тебе понадобилась?
– Как ты думаешь, здесь есть запас питьевой воды? – перевела она тему.
– Зачем тебе бутылка, из которой пил погибший?! – прошипел я.
Девчонка дернулась, будто от удара. Затем, насупившись, заявила:
– Очень скоро всем станет глубоко плевать, кто из какой бутылки пил.
В чем-то, конечно, она права. Хотя неужели эта фифа с претензией на гламурность согласилась бы сделать глоток воды, которую пил мертвец? Когда был жив, конечно. Фу-у-у!
– Вряд ли кто-то захочет пить из этой бутылки, – возразил я.
– Проведем эксперимент? Итоги подведем завтра к полудню, – она сложила руки на груди.
– Спорим? На желание, – понесло меня.
Это всё джунгли. С афродизиаками. Дикая природа. Древние инстинкты. Короче, тройку подходящих желаний я уже придумал.
– Ну уж нет. Ты туда какого-нибудь жука вонючего ради выигрыша подбросишь.
– Еще чего!
– Это – сельва. Здесь чистая питьевая вода ценится на вес золота!
– Это если она чистая, – хмыкнул я. – И питьевая.
Она вдруг прикрыла рот рукой и выпучила глаза.
– Ты хочешь сказать, что вода… Что пилот… Что его кто-то… – пролепетала блондинка, глядя на меня с таким ужасом, будто это я: и воду, и пилота. И ее вот-вот, за компанию.
В общем, секретный агент из меня оказался никакой. А я говорил, Боже. Я говорил, что не подхожу для этой миссии!
– Думаю, да, – пришлось признаться мне.
– Какой кошмар! А кто?
– Сейчас положу руку на бутылку, и она мне всё расскажет.
– А ты можешь? – с благоговейным трепетом спросила девчонка.
Вот до чего доводит неокрепшие умы бульварная литература про вампиров и драконов!
– Келли, а на вид ты кажешься взрослой девочкой, – упрекнул я. – Нет, конечно.
– Жаль, – огорчилась она. – Какой кошмар…
– Кошмар, – кивнул я. – Только, пожалуйста…
Блондинка, которая в состоянии о чем-то промолчать, относится к той же категории сказочных персонажей, что эльфы или гномы. Но, может, просьба хоть немного задержит воду в прохудившейся кастрюльке.
– Да, да, конечно, никому ни слова, – она застегнула рот на воображаемую молнию. – Ты думаешь, это кто-то из нас?
– Угу. Тебе не кажется, что авиакатастрофа – не самый простой способ самоубийства? – саркастически полюбопытствовал я.
Она пожала плечами:
– Ну, не знаю… Тавиньо тот еще креативщик, – задумчиво возразила она.
– Ого! Колумбасик у нас уже «Тавиньо»? – почему-то задело меня.
Это всё джунгли. Древние инстинкты. Шкура мамонта, дубина, пещера… Женщина, которую туда нужно притащить.
Блондинка тяжело вздохнула.
– Ты сумочку мою здесь не видел? – спросила она. – Нет? Ну, тогда я пошла искать.
Глава 8. КеллиПоздравляю, Келли, тактик из тебя, как из гориллы – балерина! Хорошо, что у Брайана, как положено британскому красавчику чистых кровей, в самомнение и мускулы вложено больше, чем в мозги. Иначе бы он заметил мой неадекватный выпад на счет ценности воды. Ведь решила же: молчать. Сидеть и хлопать ресничками. Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Больше молчишь – красивее выглядишь.
И главное, не нужна была мне эта бутылка. Просто хотелось что-то в руках покрутить, чтобы отвлечься от взгляда Уэйда. Раздражает. Еще сильнее, чем у колумбийца. С тем всё понятно: уже десять раз про себя раздел и пять изнасиловал. А Брайан упрется своими глазищами, и чёрт-те что у него в это время в голове творится. Может, там и шаром покати, как в пустыне Атакама. А может, компьютер жужжит вентилятором, просчитывает варианты. С этими аристократами никогда ничего неясно. Делают одно, говорят другое, думают третье.
