Казаков, все двери открыты. На сынка, думаю, это тоже распространяется.
— Я тоже так подумала… Воспользуется помощью отца. Но мне таких подачек не надо.
— Тебе да… Ты замуж выходишь…
— Если нас закроют, то Владимир тоже останется без работы.
— С должности проректора его вряд ли попрут. Тем более он ещё и по управлению лекции читает, — спорит подруга.
Она второй раз права.
А мне что делать?
Но поговорить с Шолоховым надо. Вдруг удастся его уговорить.
* * *
Робею у двери квартиры того, кого люто ненавижу, но если он может помочь…
Поправляю пояс голубого платья с запахом и волосы.
А не всё ли ему равно, какая у меня причёска?
Мне кажется, его будет возбуждать, даже если от меня будет нести, как от тухлой рыбы.
Поколебавшись, всё же нажимаю на кнопку звонка. Через минуту слышен щелчок замка и дверь распахивается.
— Неожиданно, — его брови подскакивают вверх. — Хотя… ожидаемо…
— Я хочу поговорить, — теряюсь от его пристального сжигающего живьём взгляда.
— Проходи, — отходит в сторону, пропуская меня в квартиру.
Маша, одумайся! Ты сама лезешь в пасть хищнику.
— Надо сковородки попрятать, а то не дай Бог… — шутит, идя следом за мной.
— Сам виноват! Нечего было руки распускать! — поворачиваюсь к нему.
— Провёл рукой по ноге — это, по-твоему, руки распускал?
— Я тебе разрешение не давала. И ты не только по ноге водил, — покрываюсь мурашками от воспоминаний.
Сейчас почему-то они вызывают какой-то лёгкий трепет внутри. Раньше омерзение.
— А его всегда нужно спрашивать? — подходит слишком близко, что я ощущаю еле уловимый запах лосьона после бритья. У меня начинают покалывать кончики пальцев, а в голове стойкое желание провести по его гладко выбритой щеке.
С каких пор у меня к нему такие внезапные порывы?
Он моральный урод, мучитель, портивший мне жизнь, а сейчас вдруг в моей голове мелькает мысль, что я красивее мужчин только что в турецких сериалах видела.
О да, Маша! Представь на его месте Серкана Болата…
Нет! Не получается! Какого ху… дожника?!
— Я тебя слушаю, — отходит на пару шагов в сторону, давая мне возможность дышать.
— А можно водички? — ворочаю прилипшим к нёбу от сухости языком.
Удивляется, но молча идёт, достаёт из холодильника бутылку минералки и наливает в стакан.
— Держи, — пододвигает ко мне.
Я жадно большими глотками осушаю его.
— Похоже, разговор действительно важный, — немного посмеивается.
Откуда у него такая выдержка? Он же обычно сразу к стенке прижимал.
Мальчик вырос?
Ага, в косую сажень.
— Маша, не тяни… Ты меня пугаешь…
— Это ты меня пугаешь! — срываюсь.
— Ну, извини, иногда бываю резким, — равнодушно пожимает плечами.
— Ты, правда, можешь помочь нам не потерять работу? — Нервно тереблю пояс платья, кроме него никаких застёжек на нём нет.
— Могу сильно постараться.
— Это не ответ! Да или нет?
— Да. — Утвердительно. — Но ты слышала мои требования…
— А если так? — тяну за пояс и развязываю его.
Атласный шёлк платья мягко спадает с плеч, задерживаясь на локтях.
Господи, что я творю!
Но я знаю Шолохова, он и за созерцание любую цену заплатит.
— Ты мне себя предлагаешь? — смотрит немного с холодком.
— Ты помогаешь мне, а я провожу ночь с тобой…
Зачем я это сказала?
Не было у меня таких намерений. Никогда не было!
— Заманчиво, — обходит меня вокруг, как хищник, и мягко прикасается руками к талии сзади.
По телу пробегает предательская дрожь.
— Сексуальное бельишко, — поддевает застёжку на кружевном бюстгальтере и немного переворачивает.
Мне кажется или он смотрит ярлычок с указанием бренда? Или это такой способ расстегнуть бельё?
Но нет. Он отпускает ткань, а руки перемещает на плечи.
— Знаешь, Маша, я оценил твою попытку самопожертвования, — прошептал, слегка касаясь губами моей шеи, заставляя мурашки бегать по коже. — Ты прекрасна… У меня встал… Но… Не сегодня… Извини, я очень занят, — подхватил платье и надел на мои плечи, повернул к себе лицом и завязал туго пояс на талии.
— Ты… Ты…
Слова застряли в горле.
Офигел?
Я к тебе сама…
Я готова была…
А он отказывается?
— Я, — улыбается с издёвкой. — В любой другой день — я бы сразу. Ты и пикнуть бы не успела. Но сейчас выбрала неудачный момент. Мне нужно уехать на пару дней.
— Ну, ты и козёл! — схватила сумку и пошла быстрым шагом к входной двери. — Засунь свою помощь в… жопу! Сами справимся.
Он стоит и улыбается, моя злость его не волнует.
— Маша, подожди! — окрикивает меня, когда я берусь за ручку.
— Что тебе? — не поворачиваясь.
— Какой у тебя размер обуви?
Что?
Размер обуви?
Психопат!
Я…себя… А ему размер моей обуви интересен?
Опираясь на дверь, снимаю туфли и по очереди кидаю в него. Одну ловит, от другой уклоняется.
— На! Смотри! Придурок!
И босиком отправляюсь домой.
— Долбоящер! — кричу вверх у его подъезда.
Он всё равно не услышит. Смеётся, наверное, там надо мной.
— Фсс, — подпрыгиваю от боли, наступив на что-то острое.
— Девушка, вам помочь? — предлагает проходящий мимо парень.
— Вали отсюда, пока и тебе не прилетело! — кричу на него злобно.
Он мешкает и продолжает идти куда шёл.
Вызвала такси и прождала его полчаса на скамейке у дома Шолохова. Не босой же идти попутку ловить. Видела, как Роман сел в машину и уехал. На нём был спортивный костюм, а в руках большая сумка.
Не соврал. Действительно занят.
Только это ничего не меняет. Унизил, опустил ниже плинтуса. До слёз обидно.
Ненавижу… Ненавижу!
Глава 7
— Тридцать шестой, — заглянул внутрь туфли. — Ух, Маша, ты такая импульсивная. С трудом сдержался, — поставил лодочки на подлокотник дивана.
Где телефон?
" Обувь 36, одежда 88/65 С"
Сообщение отправлено.
" Ок. Через пару часов всё будет готово".
Отлично!
Переодевавшись в спортивную одежду, подхватываю сумку, которая собрана для поездки.
— Чуть не забыл, — возвращаюсь и забираю Машины туфли, которые запихиваю в сумку.
И это я ненормальный?
Швырнуть обувью и отправиться домой босиком — это ли не безумие?!
Машу задел мой отказ. Глазами убить меня готова была.
Это ущемлённое самолюбие?
Но хочу надеяться, что я всё же её зацепил.
На вечере смотрела на меня, как зачарованная, ломая глаза. А сегодня томно их прикрыла. Мне сначала показалось, что от страха, но нет. Ей нравились мои прикосновения. Мурашки по коже её выдали.
Сдержаться реально было сложно, ведь объект острого желания сам себя предлагает. Дождался… Но… Так не вовремя.
— Твою мать! — стучу по рулю кулаком.
Может быть так и лучше.
Она ясно дала понять, что свадьбу отменять не собирается, а значит, планы
