торопливо добавила она, вновь дёргая меня за руку и устремляясь вперёд по стеклянному переходу. – Эдакий закон сохранения сладкого во время студенческой жизни. Кислое должно быть везде, но не в ней. Потому нужно обязательно утром до пар пить чай с лимоном.
– Первый раз такое слышу, – честно признался я.
– Думаешь, меня обманули? – беззаботно спросила Бэт, обгоняя ещё одну замешкавшуюся группу студентов и направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж нужного нам корпуса.
– Не знаю, но попробовать стоит.
В столовой сидел лишь один студент с длинными волосами, собранными сзади в хвост. Перед ним стояла тарелка с двумя сосисками, обильно политыми горчицей. Судя по тому, как он неторопливо доедал третью, пялясь в какой-то потрёпанный учебник, вряд ли он был первокурсником. Ну, или ему просто ко второй паре. Бэт подошла к продавщице и попросила два чёрных чая с лимоном и сахаром. Рассчитавшись и получив заказанное, мы плюхнулись на стулья за ближайший столик. Вопреки ожиданиям, чай не был слишком горячим. Бэт залпом выпила содержимое, поморщившись от послевкусия, и кивком предложила мне сделать то же самое.
– Слышал по поводу занятий физкультуры на нашем курсе?
– А что с ними? – прочищая горло после кислого лимона, с трудом выдавил из себя я.
– Чтобы получить зачёт, нужно сдать восемь различных нормативов. Два связаны с бегом: сто метров и три километра. Один с прыжками в высоту. Два связаны с плаваньем…
– С плаваньем? – едва не поперхнулся я.
– Ну, да…
– Плавать я совсем не умею…
Это было чистой правдой. Меня никто не учил из родителей. Мать не умела вовсе, а отцу часто было некогда ввиду командировок или суточных вахт. И это притом, что рядом с моим домом располагалось крупное озеро. Мальчишки часто звали с собой, но меня не отпускали. Боялись, что я утону. К сожалению, пара таких случаев была с мальчишками из соседних домов, и мама после них едва ли не в обморок падала, когда я говорил про озеро и друзей, собирающихся на нём.
– Вроде бы можно какие-то замены просить, – Бэт озадаченно потерла пальцами левый висок. – Всё от преподавателя зависит. Полагаю, он не захочет, чтобы ты утонул прямо во время сдачи норматива.
– Остаётся на это надеяться. А три оставшихся норматива какие?
– Они у девушек и парней разные. Я только про себя знаю, – несколько виновато ответила она, пожимая плечами.
– Хоть бы не лыжное катание… – вслух сказал я.
– Тоже не умеешь?
– Умею, но норматив точно завалю…
– С лыжами и у меня будут проблемы. Вот если бы на фигурных коньках покататься…
– Нам пора, – я взглянул на часы: до начала пары оставалось семь минут.
Аудитория располагалась через два кабинета от столовой. Она была достаточно просторной и с тремя большими окнами. Преподавателя ещё не было. Студенты по большей части скучковались в центре. На первых партах сидело не так уж и много людей. И все в очках. Бэт потащила меня на последние ряды, которые в основном пустовали. Я сперва было засопротивлялся, убеждая её сесть поближе, чтобы сразу же примелькаться преподавателю, но она парировала тем, что запоминаться нужно знаниями, а не присутствием на лекциях. Можно и с задних парт участвовать в дискуссиях и задавать вопросы. Я продолжать спор не стал. В целом, она была права. Да и не факт, что экзамен будет принимать лектор. По крайней мере, такой вывод я сделал из полученных обрывков информации от студентов во время празднования дня рождения Сэта. Семинарист не всегда тот же самый, что и лектор. А именно он является главным экзаменатором.
Бэт поднялась на самый верхний ряд и пошла вдоль длинной лавки-парты. Остановилась она примерно в её середине. Достав толстую тетрадь в клеточку из сумочки и синюю ручку, она подмигнула мне и подписала на первой странице название предмета.
– Этот предмет лучше записывать. Насколько мне известно, – я не стал перебивать её расспросами, откуда она получила эту информацию, – у нас будет самая крутая преподавательница по линейной алгебре. Лайза Тэйлор. Она всё очень здорово объясняет. После её лекций любой сможет разобраться в непростом предмете. Плюс у неё своя методика изложения материала. Намного понятнее и доступнее, чем в учебниках. Да и на экзамене, если попадёшь к ней, она спрашивает только по своим лекциям, которые отличаются от книг. Минус – очень быстро диктует.
– Так лекции её, наверное, должны быть в общажной сетке… – неуверенно предположил я достаточно очевидное.
– А вот и нет, – Бэт даже язык вытащила изо рта. – По какой-то необъяснимой логике все лекции сразу исчезают оттуда, а студентов вызывают на приватный разговор. И больше они о подобном не помышляют. Правда, такое только с лекциями Лайзы Тэйлор. Не удивлюсь, если она сама следит за всем этим под каким-нибудь мало запоминающимся ником…
– Студент1234? – попытался пошутить я.
– Допустим, – не глядя согласилась Бэт. – В общем, она очень трепетно относится к своему предмету и желает взаимности ото всех студентов.
– Тогда тем более надо было на первую парту садиться, – раздосадовано выдохнул я.
– А вот и нет, – Бэт повторила неприличный жест с языком. – Последнее, что про неё сказали: она совершенно не запоминает тех, кто ходит на лекции. Она проверяет знания. На этом много троечников попалось. Ходили на все лекции, пытались умничать, постоянно прерывая её во время объяснения и оставаясь после пар на несколько дополнительных вопросов по пройденному. А на экзамене, когда она начинала задавать каверзные вопросы, они пытались сказать, что были на всех лекциях и заслужили поблажку. На что Лайза отвечала, что это не аргумент. Да и вообще она их не помнит. Так троечники отправлялись на пересдачу, слёзно выпрашивая у сдавших рукописные лекции.
Постепенно народ всё больше набивался в аудиторию. Теперь она не казалась такой просторной, как при первом нашем появлении здесь. Справа и слева от нас с Бэт уже сидели студенты, едва не тыча в нас локтями. Да и вообще свободные места можно было пересчитать по пальцам. Причём своих одногруппников я не видел совсем, хотя на зрение никогда не жаловался.
– Тоже найти никого не можешь? – замечая мои действия, спросила Бэт. – Это лекция для целого потока. Тут вроде восемь групп одновременно собрано. Так что найти одногруппников – действительно сложная задача. Тем более когда ты половину не помнишь в лицо, – она сощурилась и прошлась глазами по первым рядам аудитории.
Громкий звонок, разорвавший непрекращающееся гудение, возвестил о начале первой пары нового учебного года. В аудитории сразу же стало тише. Лишь в коридоре слышались быстрые шаги тех, кто опаздывал
