на глубину её труп. Аллигаторы всегда так делают. Уносят в своё логово добычу. Но он не виноват.
"Да, конечно, не виноват, это же просто животное, — тяжело думает Зак. — Интересно, реагировал бы Стив Монтгомери точно так же, если бы аллигатор уволок в болото труп его сестры?"
Не самая приятная мысль.
— Майк Уильямс, — выпрямившись, резюмирует Лу, — отнял у него эту добычу… и слава Богу… — и тут же, не дав Стиву опомниться, быстро спрашивает: — Вы к нему привязаны? Я не про Майка, я про аллигатора, — она чуть усмехается.
— Он для меня символизирует… — начинает было Стив, откашлявшись, и запинается.
— Ваше детство и эти болота, которые вы любите, — подсказывает Лу, — да, я понимаю. Как вы его зовёте? Вы же наверняка давным-давно дали ему кличку.
— Хм… — Стив снова смущённо кашляет. Град вопросов приводит его в явное затруднение. — Вы правы. Действительно, мы зовём его Старина Монти.
Лу смотрит на затянутую зеленоватой тиной поверхность болота. Иногда тина вспучивается пузырями, которые через несколько секунд опадают. Болото будто дышит. Дышит гнилью.
— Монти — это от Монтгомери? — уточняет она, и Стив утвердительно кивает.
— Идёмте в дом, — буднично предлагает Зак, машинально отряхивая руки. Ему здесь не по себе. Очень сильно не по себе. Он будто слышит крики несчастной учительницы, которую добрый старый Монти неумолимо тащит в глубину топи.
Но ведь, согласно выводам медэксперта, когда аллигатор схватил её, она действительно была уже мертва.
— В крови мисс Чивингтон, согласно данным экспертизы, — говорит Лу, будто подслушав его мысли, — обнаружен яд природного происхождения. Полиция решила, что это яд сороконожки.
— Ужасная история, — вздыхает Стив с неожиданно прорвавшейся горечью. — Дело в том, что ещё утром того же дня мисс Чивингтон нашла такую тварь у себя в спальне.
Зак пристально смотрит на него:
— Этого не было в переданных нам материалах дела.
— Полиция сочла этот факт несущественным, — поясняет Стив, — да и я тоже… тогда. Но сейчас, размышляя обо всём случившемся… Словом, раньше в спальнях особняка никаких сороконожек не водилось. Учительница очень испугалась, потребовала предоставить ей другую комнату, уверяла, что у неё аллергия на укусы насекомых… в общем, тогда я счёл это капризом горожанки. Шерри подготовила для неё новую спальню. А вечером… — он неловко машет рукой и повторяет: — Ужасно.
— Кто слышал её жалобы? — быстро спрашивает Лу.
— Да кто угодно мог, — Стив снова машет рукой. — Она кричала на весь дом, — и тут же, спохватившись, он поясняет: — Не беспокойтесь, в комнатах, отведённых вам, нет никаких сороконожек… и любой другой местной… хм… фауны. Случай с мисс Чивингтон был первым и последним в Мэнгроув Плейс.
— Полиция, возможно, и не придала значения появлению сороконожки в спальне мисс Чивингтон, — не унимается Лу, — но судмедэксперт стал искать в её крови именно этот яд. И нашёл.
— Послушайте, — Стив останавливается так неожиданно, что Лу едва не налетает на него. — Извините, мисс Филипс, — тут же кается он. — Но, когда я предложил мистеру Пембертону взяться за это дело, я не имел в виду расследование обстоятельств гибели мисс Чивингтон. Ведь она не наша родственница. Кому бы понадобилось покушаться на неё? Я уверен — её смерть не имеет отношение к смерти дяди Джоза и тёти Крис. И вообще… — Стив глубоко вздыхает, — я молюсь, чтобы полиция оказалась права, и ваш приезд был бы ни к чему. Но я беспокоюсь за своих домочадцев, — сокрушённо добавляет он.
"Как же ни к чему, а гонорар?" — цинично хмыкает про себя Лу. Но ей тоже отчаянно хочется, чтобы происходящее в Мэнгроув Плейс не было чередой убийств. Всё это выглядит как-то слишком… дико? Да, вот именно это слово.
Дико.
* * *
Немногие растения выжили бы в солёной воде. Мангры выжили и дали приют десяткам и сотням других обитателей болот.
Водоросли, устрицы, раки, губки, мшанки жмутся к уходящим вверх из-под воды скользким узловатым корням.
На илистом дне, под корнями, таятся рыбёшки, жабы, водяные змеи, тритоны и аллигаторы.
В ветвях, вознёсшихся к солнцу, гнездятся стайки разноцветных колибри и попугаев.
Всё течение их жизней проходит тут, под сенью мангров.
* * *
Через час Лу и Зак спускаются по парадной лестнице к обеденному столу, выйдя из отведённых им спален второго этажа. Лу чинно держит Зака под руку.
Лестница длинная — два широких пролёта. Можно успеть рассмотреть всё и вся.
— Они шокированы, — тихо говорит Зак, наблюдая, как на лицах членов семьи Монтгомери, взирающих на детективов снизу, любопытство сменяется изумлением, а потом — некоторым смятением. — Это всё твой чёртов ошейник.
— Спорим, они про ошейник и не спросят, — азартно шепчет Лу в ответ. — Слишком хорошо воспитаны.
— Двадцатка, что спросят, — бросает Зак, почти не разжимая губ, и искренне улыбается всем присутствующим. На самом деле его так и подмывает расхохотаться.
Лу приложила максимум усилий, чтобы сделать своё появление эффектным. Она, что называется, переоделась к обеду, и теперь бирюзовая юбка с разрезом до середины бедра демонстрирует длиннющие ноги в чёрных лосинах, а лёгкая шёлковая блузка цвета бордо не менее вызывающе подчёркивает пышную грудь. Сумасшедшая цветовая гамма, но Лу она подходит, ещё как. Не говоря уж о пресловутом кожаном ошейнике — теперь с него игриво свисает бриллиантовое сердечко, указывая остриём как раз в ложбинку между грудями.
"И не забываем о туфлях", — весело думает Зак. О туфлях, таких же бирюзовых, как юбка, с каблуками-ходулями.
Помощница детектива! Родители недаром всегда твердили, что выскочка Лу Филипс плохо влияет на их сына. Зак всё-таки не выдерживает и хмыкает, притворяясь, что закашлялся.
На хорошеньком светлоглазом личике молодой блондинки в голубом платье — должно быть, внучки старика Монтгомери Белинды — читается неприкрытый интерес. А вот вторая женщина за столом, дорого и изящно одетая брюнетка с короткой модной стрижкой, взирает на Лу со столь же неприкрытым негодованием. Её брови вскинуты, накрашенный рот округлился в беззвучном "о". Миссис Конни Чемберс, вдова.
Двое детей, белобрысые близнецы, схожие, как бобы в стручке, толкают друг друга локтями и возбуждённо подпрыгивают на обитых вишнёвым плюшем стульях. Джеральд и Саманта Чемберс.
Изысканно худой черноволосый джентльмен, будто нарисованный тушью — весь, от тонких, капризно изогнутых усов до носков узких туфель, — лениво усмехается, отпивая глоток красного вина из бокала — это Виктор Леруа, не иначе.
А молодой хозяин Мэнгроув Плейс совершенно невозмутимо объявляет, стоя у подножия лестницы:
— Мисс Лу Эмбер Филипс и
