резидент ЦРУ в Вене Джордж Кайзвальтер получил сигнал от агента-австрийца, работавшего в советском посольстве, что на замену убывшего дипломата прибыл новичок. Вскоре он — Пётр Попов — был идентифицирован как военный разведчик, действующий под дипломатическим прикрытием.
Обновление в рядах противника всегда реанимировало службу наружного наблюдения и технического контроля. Им предстояло, выявив уязвимые места в характере, в поведении и в оперативной подготовке нового советского разведчика, ввести в его разработку своих агентов. С их помощью определялась возможность нанесения главного удара — вербовочного подхода к новичку.
Просмотрев несколько отснятых на улицах Вены кинобобин и ознакомившись со сводками наружного наблюдения за Поповым, Кайзвальтер принял решение не тратить время на «пристрелочные выстрелы», а выпустить в новичка «золотую пулю» — особо ценную агентессу — Грету Ламсдорф. Уж ему-то, беспроигрышному «охотнику за головами», был известен простейший способ вербовки — загон намеченной жертвы в «медовую ловушку»!
Ламсдорф выполнила свою миссию по вербовочной разработке сотрудника Главного разведывательного управления Генштаба подполковника Попова и передала его в руки «играющего тренера» Джорджа Уильямса Кайзвальтера.
В 1953–1954 годах Попов — отныне агент «Грэлспайс» — «сдал» ЦРУ имена и коды более 80 советских разведчиков, 4 нелегалов и 17 агентов-иностранцев, действовавших в Австрии и Западной Германии. Он передал секретную информацию Особой важности о личном составе ГРУ и приоритетных направлениях его работы, а также сообщил американским хозяевам важные подробности о советской политике в Австрии.
Под первого «крота» в советской военной разведке ЦРУ создало специальный отдел — SR-9 (Soviet Russia). Возглавил его Кайзвальтер.
Компенсацией за усердие на шпионской ниве были не только дензнаки в иностранной валюте, но и свидания с Гретой, которые предоставлялись Попову соразмерно объему и качеству добытой информации.
В апреле 1954 года Попова по причине его дружбы с сотрудником КГБ Петром Дерябиным, накануне сбежавшим в США, отозвали в Москву. Однако никаких подозрений относительно лояльности Попова ни у ГРУ, ни у КГБ не возникло, и летом 1955 года его направили в Берлин.
Явки с «Грэлспайсом» Джордж Кайзвальтер проводил, как правило, на территории Западного Берлина. Сев в поезд в восточном секторе, где-нибудь на Шпильмаркт, Попов выходил на второй или третьей остановке, находясь уже в западной зоне.
На случай встречи с патрулем у него имелось поддельное удостоверение, которое позволяло ему бывать за «баррикадой».
В июне 1958 года, во время явки, Попов «сдал» Кайзвальтеру разведчицу-нелегала Таирову, которую ему поручили забросить в Нью-Йорк.
Руководство ЦРУ, рискуя поставить под удар свой источник информации — «Грэлспайса», — неохотно предупредило американскую контрразведку о предстоящей засылке в США советской разведчицы.
Дальнейшие события подтвердили обоснованность опасений цэрэушников. В искреннем порыве как можно быстрее разоблачить разведчицу ФБР окружило ее такой бесцеремонной опекой, что она, почувствовав опасность разоблачения, немедленно воспользовалась запасным путём отхода и вернулась в СССР.
Руководство ГРУ тут же отозвало Попова из ГДР в Москву для выяснения причин неудачной заброски Таировой. Не без помощи своего покровителя генерала армии Ивана Серова, успевшего к тому времени покинуть кресло председателя КГБ и стать главой Главного разведывательного управления Генштаба, Попов сумел оправдаться, обвинив в неудаче саму Таирову.
Формальных оснований для отстранения Попова от работы не было, но по инициативе начальника контрразведки КГБ СССР генерал-лейтенанта Олега Грибанова за границу Попова больше не выпустили, предоставили жилье в Твери и установили за ним бессрочное наружное наблюдение. Чтобы подсластить пилюлю и убедить Попова, что он по-прежнему пользуется доверием, ему устроили псевдоповышение — присвоили звание полковника и назначили начальником хозяйственного управления ГРУ.
Накануне отъезда «Грэлспайса» из Германии Кайзвальтер, предвидя, что его отсутствие может затянуться на неопределённое время, познакомил агента с сотрудником резидентуры в Москве Расселом Августом Ланжелли, который должен был выполнять обязанности связника во время пребывания Попова в Советском Союзе.
В ходе знакомства Ланжелли и Попов договорились, что их встречи будут проходить в режиме «моменталки» — агент, встречая связника в каком-нибудь многолюдном месте, в одно мгновение передает ему собранные материалы, взамен получая гонорар.
Это, по мнению Ланжелли, воспрепятствует «наружке» зафиксировать контакт, — поди разберись, кого агент коснулся в толпе случайно, а кого преднамеренно. Кроме того, после передачи материалов «в одно касание» в людном месте им обоим легче затеряться в толпе и уйти от возможного «хвоста».
Первая встреча с «Грэлспайсом» была проведена американцем в фойе гостиницы «Советская». Проведена виртуозно, действительно «в одно касание».
В те годы при входе в гостиницу была установлена массивная крутящаяся дверь-карусель. Поделенная на четыре отсека, в каждом из которых мог уместиться только один человек, она беспрерывно вращалась против часовой стрелки.
Ровно в 16.00 Попов неторопливо поднялся по ступенькам «Советской» и вошел в один из отсеков «карусели». Как только он оказался в фойе, Ланжелли, поджидавший агента внутри, сделал шаг ему навстречу и принял пакет. Не покидая «карусели», Попов через секунду вновь оказался на улице, и двинулся к троллейбусной остановке. Со стороны всё выглядело так, будто рассеянный полковник по ошибке заглянул в гостиницу.
…Когда в одном месте в одно и то же время оказываются два разведчика из противоборствующих спецслужб, «наружка» задается вопросом: а не играют ли они, как два тапера за одним роялем, в четыре руки? Задача контрразведчиков — выяснить, кто заказывал музыку и для кого играют «таперы»…
Вскоре напротив входов всех московских гостиниц, имеющих двери-карусели, были устроены стационарные посты наружного наблюдения, оборудованные кинофотоаппаратурой. Такие же посты установили и в фойе.
Через два месяца, ровно в 16.00 Попов оказался в фойе гостиницы «Центральная», куда пятью минутами ранее вошел прибывший на ярко красном «бьюике» с дипломатическими номерами мистер Ланжелли.
Всё произошло так же, как и в «Советской», с той лишь разницей, что, завидев «Грэлспайса», американец втиснулся к нему в отсек, выхватил у него из рук почтовый конверт, выбежал на улицу и впрыгнул в сорвавшийся с места «бьюик», за рулем которого сидел невесть откуда взявшийся Джордж Пейн Уинтерс-младший, еще один цэрэушник, работавший под прикрытием вице-консула посольства США в Москве.
…Как выяснится позже, причиной, побудившей Ланжелли действовать с прытью ковбоя, была поднятая сотрудниками наружного наблюдения суета, которые на свой страх и риск решили взять с поличным американца и Попова.
С этой целью они в фойе гостиницы развили бурную подготовительную деятельность, не оставшуюся незамеченной Уинтерсом-младшим. Последний, во время проведения Ланжелли операции по связи с «Грэлспайсом», осуществлял контрнаблюдение, то есть выяснял, есть ли «хвост» за Ланжелли или за агентом.
Обнаружив подозрительно-повышенную активность «обслуживающего персонала» в фойе гостиницы, Уинтерс понял, что готовится ловушка, и в самый последний момент, когда
