убили. Мы думали, что это конец.
— Вы никогда не задумывались, не охотятся ли они за торговлей оружием? — спросил Ренни. — Устранение Волка казалось довольно спланированным. Особенно из-за чего-то вроде убийства Лекса Кита. Копы хотели его устранить так же сильно, как и всех остальных…
— Мы подумали об этом, — сказал Кэш, проводя рукой по бритой части головы. — Но это был конец всего. Волк вышел из тюрьмы. Все вернулось на круги своя. С тех пор никто из нас не слышал этого гребаного имени Абруццо.
— До сих пор, — сказал Ренни, тяжело выдыхая.
— Значит, у них была встреча с Грасси, — сказал Рейн обманчиво спокойным тоном. — Они предпринимали тактические шаги, пытаясь наладить хорошие отношения с импортерами, прежде чем они полностью захватят власть. Налаживали связи.
— Они, блядь, прославленные чертовы сутенеры на Лонг-Айленде, — внезапно сказал Репо, крепко сжав челюсти. — Какого хрена они думают, что смогут заполучить торговлю оружием в Джерси?
— А как тот факт, что они, очевидно, почти уже достигли этой цели? — спросила я, осознав свою ошибку, когда все их сердитые взгляды устремились на меня. Все, кроме Ренни, который сжал губы, как будто пытался сдержать улыбку.
Я не была болтуном. Я не позволяла своему рту бежать впереди меня. Все, что я говорила, было тщательно продумано и отфильтровано, чтобы вызвать нужную мне реакцию. И то, что четверо разъяренных байкеров злились на меня, а один забавлялся мной, было абсолютно не той реакцией, которую я хотела.
Что со мной было не так?
— Я хочу сказать, — попыталась я, переводя дыхание, — что они, очевидно, переросли свою проституцию. И у них должно быть новое руководство, которое жаждет большего и лучшего для себя. Это было тщательно спланировано. Я имею в виду, что та история с Волком была много лет назад. Не думаю, что мне нужно говорить вам, что иметь такого терпеливого и настойчивого противника действительно опасно. Они в этом деле надолго. И я знаю, что это не то, что вы хотите услышать, но сейчас вы слабы. У вас осталось всего пять способных членов. Даже если вы сможете найти их и отправиться за ними… вы не сможете сделать это с помощью грубой силы. Вам придется…
Меня прервал рев клаксона снаружи. Я перевела взгляд на Кэша, и он натянуто улыбнулся мне. — Это, должно быть, моя женщина, — сказал он, вставая и направляясь к двери, нажимая кнопку ворот.
Через две минуты ворвались Ло, Малкольм и Эл. Если Ло была нашей крутой матерью в Хейлшторме, то Малкольм был нашим крутым отцом. Бывший военный, опытный, способный, спокойный, заботливый и сосредоточенный, он заботился о каждом из нас, как о семье. Что, учитывая, что у него не было своей, было, вероятно, тем, что он чувствовал.
Эл был, ну, загадкой.
Он провел в Хейлшторме почти два года, и мое досье на него было почти пустым. У меня была фотография, на которой он был так же неприлично хорош собой на откровенном снимке, где он пил свой «Большой Глоток» (прим. перев.: разновидность кофе) кофе, как и в жизни — лет двадцати пяти, темные, лохматые волосы, темные глаза, идеальная фигура. У меня была пара каракулей о том, что он, скорее всего, был самым умным человеком, с которым я когда-либо сталкивалась. Он был также резок, саркастичен и замкнут.
Что он тут делал, я понятия не имела. Он, как и я, обычно предпочитал работать на расстоянии. Хотя я понятия не имела, какая у него специализация.
— Вы, ребята, знаете Малкольма, — сказала Ло, махнув на него рукой. — Это Эл. Они здесь, чтобы помочь нам составить план.
Малкольм был прав. Будучи бывшим военным, он знал все о тайных операциях, подкрадывался к врагу, составлял план, который не взорвался бы у всех на глазах, даже если бы у них осталось всего пять здоровых мужчин. Целые армии были уничтожены меньшими силами.
Я откинулась назад, прислонившись к стене, чтобы посмотреть, как Эл вышел на середину комнаты, вытаскивая стопку папок из своей черной, разорванной армейской сумки. — Семья Абруццо, — сказал он, раздавая папки. — Десять лет назад они были никем. Затем Рикки-старший внезапно умер, и Рикки-младший вмешался. Маленький Рикки, названный по иронии судьбы, потому что он весит около гребаной тысячи фунтов, больше не был счастлив торговать бедными женщинами и щедро использовать их, когда ему, черт возьми, заблагорассудится. Он нацелился выше. А поскольку в Нью-Йорке слишком много авторитетных синдикатов, они нацелились на Джерси.
Рейн отошел от группы, пока они листали страницы, на секунду взглянув на фотографии, но уделив Элу большую часть своего внимания. — Маленький Рикки даже заставил своего кузена Марко пройти чертову академию и поступить в полицию. Сначала не для того, чтобы запереть вас всех, а для того, чтобы кто-то внутри спрятал улики, когда они в конце концов получат власть. Хотя он пропал с тех пор, как Джейни отправила его в больницу. Та история с Волком, это был просто умный ход, чтобы привлечь его.
— Почему мы? — спросил Дюк. — Здесь полно криминальных организаций. Маллики, Брейкер и Шотер с их наемными мускулами и заказными убийствами, Лионе и его кокаин, Третья улица и их героин и дерьмо, Грасси и их доки. Почему мы? Почему торговля оружием?
— Легко, блядь, догадаться, — сказал Эл, пожимая плечами, — это проще всего.
— Проще? — Рейн усмехнулся, сдвинув брови.
Эл поднял руки, будучи не из тех мужчин, которые мирятся с явными проявлениями гнева, вызванного тестостероном. — Так проще. Это не так уж много ежедневных усилий. Тебе не нужно каждый день выходить на улицу и выбивать дерьмо из таких людей, как семья Маллик. Вам не нужно проверять транспортные контейнеры, как семья Грасси. Вам не нужно искать надежные контакты в Южной Америке, как Лионе, которые могут достать кокаин в этой стране. Вам не нужно путешествовать, как Шотер, или иметь дело с отбросами Земли, как Брейкер. Что касается Третьей улицы, ну, в наши дни они жалкая сила. Пейн и Энцо держали их вместе. С тех пор они бьются. Там сейчас нечего брать на себя.
— Мы же не сидим весь день сложа руки, — сказал Рейн, качая головой. — Семья Абруццо думает, что хочет все время встречаться с русскими, ирландцами, мексиканцами и китайцами? Они хоть представляют, блядь, насколько они все непредсказуемы?
— Я полагаю, они считают, что, поскольку вы так долго жили в мире, все ваши отношения прочны. Кого, черт возьми, я должен трахнуть, чтобы выпить здесь кофе? — внезапно выпалил он, заставив меня удивленно рассмеяться, прежде чем оттолкнуться от стены
