невыносимо пищать (защитная функция), иногда надолго прилипал к поверхностям, до которых просто дотрагивался. Встроенный ранец, содержал первичные средства выживания, медикаменты, записи его изучений и изобретений.
Он был ученым, знаменитым своим «сумасшествием», лишь потому, что верил в жизнь на далекой крупной планете седьмой ветви Йшой, расположенной в 22млн. световых лет, (потом он узнал из книжек, что обитатели называют свою планету Землей, галактику Андрамедой, а его родную планету Палиак). На родной планете не верили в доказательства, которые он собирал годами. Располагая информацией о сигналах спутников, дронов, отправленных землянами в открытые просторы космоса, содержащие музыкальные записи и какие-то шумовые волны различных интонаций, он ходил к заседателям исследовательского центра, где «признанные гении», внимательно изучив материалы, всего-лишь смешливо попросили новых ,«веских» доказательств.
За нескромное вознаграждение он нашел группу работников, способных в течение нескольких лет, помочь ему собрать сверхзвуковой корабль. Их цивилизация уже давно обладала возможностями изучать просторы космоса, наработки каких-либо шаттлов имелись у каждого уважающего себя астронома. Но у них считалось, что из-за расположения Палиака в двух звездных поясах, прорваться в сторону солнечной системы невозможно. Какая-то тайная компания присылала ему необходимые материалы с записками, о благотворительности и вере в его труды, что разжигало большую страсть к путешествию.
Спустя множество попыток, тяжелых моментов, насмешек, попыток недоброжелателей разрушить его жизнь, преодолев миллиарды тревог и пространственных километров, сверхзвуковой шаттл парил над океаном искусственных спутников Земли. Дух захватывало на столько, что слезы счастья катились градом. Снимков, сделанных высокоточным прибором, данные которого невозможно подделать, было бы вполне достаточно, но интерес бросил вызов искателю, осмеянному за правоту. На небольшом шарообразном аппарате он начал плавный спуск к поверхности «далекой крупной планете седьмой ветви Йшой». На полпути, пройдя верхние слои атмосфер, его одарили смертельным подарком – боеголовкой, пробившей дыру в корпусе шара, высосавшею исследователя в небо и разделившее с аппаратом.
Приземление врядли можно назвать удачным, поскольку его сильно нагрело в полете, а поверхность встретила его не мягкими перинами.
Тонкий верхний слой земной коры, дающий жизнь растениям, составленный огромным количеством минеральных веществ и всяческими химическими элементами, оказался идеальным набором питательных веществ, заменившим ему привычное питание. Теперь, рацион питания составляла почва и вода. Различных червей и личинок, корешки растений, камешки, косточки, щепки, попадавшиеся в порциях почвы, перед приемом пищи, приходилось отбирать, пропуская будущий обед через сита различного диаметра. Воду тоже нужно было потреблять определенным образом, разогревая, потому что в холодном состоянии она раздражала желудок, приводя к ужасным режущим болям.
Chapter 2
В доме, котором он жил, была громадная библиотека со множеством научных книг, энциклопедий, атласов. Удача улыбнулась, направив его к заброшенному, обветшавшему поместью прошлого века, в котором трудился, изобретал и создавал семью один из непризнанных гениев эпохи. Скляночки-баночки с формалиновыми «закатками» различных органов млекопитающих, чучела животных, кости рептилий, птиц, людей. На полочке нашлась даже картинная рама, на бордовой, бархатной подложке которой красовались тридцать два человеческих зуба, подписанных роскошной каллиграфией, с уточнениями функций, порядка роста и еще какой-то стертой временем информации. Множество многоярусных стеллажей завораживали многообразием книг, чередующихся с камнями, минералами, стеклянными емкостями, также наполненными различными цветными жидкостями, сыпучими веществами, мелкими высушенными насекомым. Взяв книгу из ряда плотно расположенной коллекции, на руках оставался толстый, неприятный слой пыли, который шуршал при соприкосновении в пожелтевшими, тонкими листами бумаги, содержащей невероятное количество информации. Некоторые книги рассыпались во время чтения, некоторые выпадали из кожаных переплетов, из каких-то вываливались записки, письма, сушеные листья растений.
В одной из комнат поместья он нашел детские игрушки, розовые платья с рюшами и пышным подолом. Из-под кровати виднелся каблучок, видимо, потерянной туфельки. В другой комнате обнаружилась пустая люлька, когда-то белый меховой ковер, деревянная лошадка-качалка. До комнат приходилось добираться, блуждая по нескончаемым темным коридорам, ни один из которых в жизни не видал дневного света. По углам выбеленных комнат растянули густые серые сети пауки, пыль, при хождении по грязному полу, скатывалась в клубы, словно перекати-поле. Пропускающая, косая крыша, не спасала половину помещений, от чего по некоторым из них свободно гулял холодный ветер, гоняя сухие, прошлогодние листья; а также не спасала от разводов, оставляемых просачивающимися осадками. Но больше всего завораживала огромная зала, сохранившая свое первозданное величие и благородство стиля, расположенная в самом центре поместья, потолок которой был украшен фресками, а стены увешаны зеркалами, визуально расширяющими помещение до бесконечности. Обставленная изысканной мебелью, сочетавшей в себе дорогие ткани, благородные породы древесины, драгоценные изделия для орнаментов. Большой камин, с кучкой угля и недогоревших поленьев, огражденный узорами кованного железа. На полке, которого выставлены керамические расписные фигурки, подсвечники, рамы с фотографиями. Зала была самой роскошной комнатой, по-видимому принимающей гостей, поскольку остальные помещения были выставлены в самых сдержанных традициях нищеты.
Практически полностью разрушенная лаборатория, угловая комната, под завалами чердака, таила секреты опытов некогда живших тут хозяев. Ему пришлось перетащить мизерное количество уцелевших аппаратов и приспособлений, ближе к камину, который он растапливал, чтобы прогревать свое тело в стенах этого холодного, сквозящего жилища. Со временем рядом с аппаратами выстраивалась стенка из изученных книг, научных рукописей, пробных выписок каких-то терминов и формул. Жизнью дарованная способность понимать все существующие языки и прописи, активировала поглощение информации. Знания о многих видах, свойствах, целях на Земле ему стали известны за полугодовое пребывание в постоянном изучении находок брошенного дома ученого.
Chapter 3
Какой бы дикой страстью он не пытался найти способ покинуть эту планету, ища возможные осколки своего спускового аппарата, все было тщетно. К первым снегам и морозам, возросла необходимость интенсивнее топить камин, искать теплую одежду. Старой фуфайки, найденной в одном из шкафов, уже не хватало поддерживать температуру тела. Знания о синтезировании хроматофоров и фотонных нанокрисалов, которыми он обладал еще в своей лаборатории и те, что были приобретены из земных книг, позволяли ему покрываться дополнительных слоем кожи и хрящей, от чего он становился неотличимым от самых обычных обывателей человечества. Это играло неоспоримую роль при походах в пригород, ошиваться возле окраинной заправки, где работники понемногу стали привыкать к его частым появлениям, долгим неподвижным ожиданиям, смотря на проезжающие машины. Как-то к нему подошли волонтеры местного клуба помощи нуждающимся, предложив теплых вещей и подработки погрузчиком мусорных баков, как раз на той самой заправке. Ему выдали теплые штаны, перчатки и шапку-ушанку. Участники клуба очень удивились его целыми, аккуратными сапогами, «водолазным» костюмом, по верх которого он и надел остальную одежду, а также его чистым голосом, наводящим на мысль, что он мог бы быть учителем или
