штукой откроет! И всё равно зальёт своё зелье! Что же делать?»
— Что это? Отрава? — испуганно пискнул Роман, пытаясь выиграть время, придумывая план спасения.
Лысый рассмеялся.
— Хотел бы убить, нашёл бы способ проще. Нет, это средство укрепит тебя. Поможет твоей душе не расстаться с телом… во время Обращения.
Последнее слово прозвучало крайне зловеще. Поэтому Роман поспешил уточнить:
— Что ещё за Обращение?
— Я же сказал — сделаю из тебя солдата. Вот это и есть Обращение. После него ты сможешь послужить Госпоже.
Юноша вздохнул, снова прокручивая в голове варианты будущего. Ему вспомнился американский фильм про Капитана Америку. Тому тоже дали средство, чтобы сделать очень сильным. Может, и здесь похожая штука? Превратят в супергероя. Придётся, конечно, отработать, поубивать там всяких чудовищ. Но это же не так плохо, а?
В голове снова замелькали одна за другой картинки. Вот он повергает врагов десятками, а Госпожа позади, смотрит и радуется. А потом, постепенно, влюбляется в него и…
— Давай своё зелье. Сам выпью.
Мейслер кивнул и протянул руку с кружкой. Варево на вкус оказалось настолько же ужасным, как и на запах. Пришлось проглотить его большими глотками, удерживая желудок от того, чтобы не извергнуть всё обратно. Пришлось постараться, но это того стоило. Прежде всего, страх ушёл полностью. В голове стало легко и светло. Роман широко улыбнулся, ощущая вселенское счастье и благодать. Теперь он совершенно точно уверился в том, что его собираются превратить в супергероя.
— Очень хорошо. Вижу, что зелье действует. Что ж, тогда пора переходить к следующему этапу. Омул, иди сюда!
Послышались шаркающие шаги. Счастливый Роман повернул голову и увидел приближающегося мертвеца. Полуразложившийся труп в потрёпанной и грязной одежде. Жёлтые зубы, серая с тёмными пятнами кожа — типичный зомби из третьесортных фильмов ужасов. Следовало, наверное, испугаться, но зелье не позволяло юноше испытывать отрицательные эмоции. Поэтому он только улыбнулся и начал напевать прилипчивую мелодию про «конфетный вкус».
Мертвец, орудуя грубо сработанным тесаком, перерезал верёвки, что удерживали Романа. Когда последняя лопнула, юноша едва не упал, внезапно лишившись поддержки. Благо, Мейслер не дремал и подхватил ослабевшего юношу. Подержал лысый его недолго, отдав в крепкие руки зомби. Мертвяк схватил Романа и, взвалив на плечо, потащил к дальней стене. Там, орудуя не самыми ловкими пальцами, начал заковывать юношу в кандалы. Роман, пребывая всё в той же эйфории, без всякого страха наблюдал за этим. Правда, проснувшийся интерес заставил открыть рот и спросить:
— Зачем это? Я же вроде как не собираюсь убегать.
— Так надо, — мягко отозвался Мейснер, возясь у стены с камином.
Там, незамеченной ранее юношей нише находились какие-то рычаги и вентили. Лысый доктор орудовал ими, явно готовясь к непонятному «Обращению». Это слово, которое Роман обмусоливал в сознании, обещало щекочущее нервы приключение. Признаться, юноша с нетерпением ожидал, пока оно начнётся. Почему-то казалось, что после него жизнь у него изменится. И изменится к лучшему.
Мейслер с усилием тянул один из рычагов. Послышался лязг, грохот, шум льющейся воды, а затем всё это сменилось мерным шумом. Судя по всему, включился невидимый механизм. Юноша с интересом вертел головой, не переживая по поводу того, что оказался прикован к стене.
Через минуту лысый подошёл к нему и внимательно осмотрел с ног до головы. Удивительно, но только сейчас Роман сообразил, что всё ещё находится в своей земной одежде. Куртка, джинсы — ничего не пропало.
— Может, мне раздеться надо? Мало ли чего…
Мейслер на секунду задумался, а затем помотал головой.
— Нет. Не надо. Одежда не помешает. А вот…
Он вернулся к столу, где варил зелье, покопался там, а потом вернулся, держа в руках странную штуку. Правда, на этот раз Роман быстро сообразил, что это такое. Кляп с ремнём. Такой продают во всяких там магазинах для извращенцев. Чтобы нельзя было выплюнуть, даже если захочешь.
— Мне не надо. Я не по этой части…
— Чего? Опять ты про свой мир… Открывай рот пошире, а то ещё зубы поломаешь. Бывали случаи, знаешь ли.
Несмотря на некоторое внутреннее недовольство, возражать и сопротивляться юноша не стал. Выпитое зелье сделало его крайне послушным и податливым чужой воле. Фактически, если бы сейчас Мейслер попросил перерезать себе горло, Роман не медлил бы ни мгновения.
Кляп был невкусным. От него пахло кровью и ещё чем-то металлическим. Роман в детстве пробовал батарейки на язык, там было нечто похожее. Впрочем, дальше развить мысль ему не удалось. Над головой послышался громкий лязг. Он задрал голову и увидел, что в потолке имеется прямоугольная дыра, перекрытая ставнями. И в данный момент эти самые ставни плавно опускались, открывая то, что пряталось за ними.
— Проклятье, Омул! Я же приказывал тебе почистить решётки! И не спорь со мной, я приказывал! Ты просто всё позабыл, прогнившая твоя башка! Вот разрежу тебя на куски и сделаю мясного голема. Даже двух. Найду ещё парочку оболтусов, не способных запомнить простой приказ, и сделаю из вас всех приличных и исполнительных големов. Не веришь? А я вот возьму и сделаю!
Ворчание Мейслера звучало вполне беззлобно. Похоже, он был из тех людей, что любят поговорить во время работы. И не важно, что собеседника рядом нет. Главное, говорить. Это позволяет немного развлечься и не впадать в депрессию от монотонного труда.
Роман посмотрел вниз. Под ногами виднелось квадратное отверстие, забранное решёткой. Её прутья были толстыми, с палец, и надёжно перекрывали его. На решётке застрял клок рыжих волос. Юноше приходилось раньше видеть нечто подобное. В душе общежития, где он провёл несколько месяцев во время учёбы. Потом, правда, его оттуда с треском выгнали, после чего пришлось снимать квартиру. Однако, воспоминания остались, как приятные, так и не очень.
Роман снова посмотрел вверх. В голове, где плавал розовый туман эйфории, появилась догадка по поводу того, что с ним собираются сделать.
— Меня будут мыть? — хихихающим голосом спросил Роман. — Но тогда лучше снять одежду. Джинсы почти новые и…
Лысый не дал ему договорить. Он вскинул руки перед собой, направив вытянутые указательные пальцы прямо на распятого. Это не столь грозное на первый взгляд движение просто парализовало Романа. Он не только поперхнулся посреди слова, но и в прямом смысле утратил контроль над собственным телом. Он стал простым наблюдателем, не способным более ни на что.
Мейслер начал медленно двигать руками, словно рисуя в воздухе картину. Впрочем, почему «словно»? Кончики указательных пальцев окутались
