Чарльз часто ворчал и по поводу тесноты, и того обстоятельства, что они живут не в престижном месте. В последнее время он был просто одержим идеей покупки комфортабельного жилья, причем желательно в одном из шикарных районов Лондона, но Мия не видела в этом смысла. Значительную часть их зарплаты каждый месяц съедала ипотека, и до тех пор, пока они не решили завести детей, можно было вполне обойтись тем, что есть.
— Самолет вылетел с опозданием, а потом мы целую вечность кружили над Хитроу, — объяснила она. — Честно сказать, мне казалось, что топливо у нас кончится раньше, чем нам позволят приземлиться, и я была рада, что перед рейсом не позавтракала, потому что это было похоже на американские горки. Есть что-нибудь пожевать? Я умираю с голоду.
Открыв холодильник, Мия разочарованно разглядывала его скудное содержимое. Очевидно, в ее отсутствие Чарльз вообще не ходил в магазин, ну разве что за молоком и хлебом, а обедал, по всей видимости, со своими друзьями и коллегами.
— Если только сварганить бутерброды. Как уже сказал, я собирался повести тебя в ресторан, но теперь уже слишком поздно. — Он оперся задом о стойку, засунув руки в карманы. — Эй, раз так, может, отпразднуем твое возвращение завтра? Я скучал по тебе.
— Конечно, я бы с удовольствием. — Роясь на полках холодильника в поисках чего-нибудь, что положить на хлеб, Мия взглянула на жениха и тут же почувствовала себя виноватой за свой сварливый тон.
Чарльз выглядел таким удрученным: прекрасный сюрприз — шикарный поход в ресторан — был испорчен из-за ее опоздания. Это не его вина. Ну, на самом деле ничья, просто случайность.
— Ты же знаешь, я всегда рада пойти к Квентину, — добавила она.
— Превосходно! — Выражение его лица прояснилось, и он наклонился, чтобы поцеловать ее. — Я напишу им, попрошу перебронировать. — Насколько он понимал, все уладилось.
Однако Мия не была в этом уверена. Он оставался все тем же мужчиной, с которым она попрощалась неделю назад, — милые мальчишеские черты, обворожительный и эффектный, как всегда, — но по какой-то причине она не чувствовала обычного влечения, и это беспокоило ее. Что с ней не так? Ведь она любила его.
Они познакомились три года назад на благотворительном мероприятии в музее. Она устроилась туда незадолго до того и все еще переживала потерю отца, а Чарльз только что получил работу своей мечты в крупной бухгалтерской фирме. С ним всегда было весело, он напоминал ей восторженного щенка лабрадора, задорного и довольного, и он отвлек ее от грустных мыслей. Его всегдашняя бодрость духа была заразительна, и она справилась с горем, унесенная волной его жизнелюбия. Это было как раз то, что ей было нужно в то время.
Среднего роста, но крепкого телосложения, кареглазый, Чарльз был обаятелен и хорош собой. Его темные волосы падали на лоб мягкой челкой а-ля Хью Грант, и он отчаянно флиртовал с ней, пока она не согласилась встретиться с ним на следующий же день.
После этого они быстро поладили, и когда тогдашний сосед Мии по квартире решил съехать, Чарльз перебрался к ней. А вскоре они купили квартиру в Кэнэри-Уорф.
И они были очень счастливы, живя вместе, — все еще были счастливы, — так почему же у нее такое чувство, как будто что-то изменилось? Она попыталась стряхнуть с себя беспокойство. Это просто усталость, вот и всё.
— Так как все прошло, расскажи. С мамой был напряг? — спросил Чарльз, когда они оба уселись на диван перед телевизором, он — с банкой пива, Мия — с тарелкой сэндвичей, пакетом чипсов и стаканом молока.
Она обожала молоко — детская привычка, из которой взрослая девочка так и не выросла. И это было очень по-шведски: запивать еду молоком. Чарльз потягивал пиво, морща нос, когда взглядывал на ее стакан, и время от времени прихватывал пару-другую чипсов.
Мия пожала плечами:
— Да всё как всегда. Как и на всех похоронах, наверное. Не очень веселый повод для разговоров, как ты считаешь?
— Нет, но что дальше? Ты сказала, что встречалась с адвокатом. Бабушка оставила тебе что-нибудь, как ты и предполагала?
— А, ты об этом? Да, собственно говоря, она оставила мне всё, за вычетом доли по пять тысяч фунтов каждому из моих сводных братьев. Мать, как ты можешь себе представить, не в восторге, хотя, честно говоря, бабушка всегда говорила, что именно таким образом и поступит.
— Всё? Отлично! Это означает, что мы можем реализовать наши планы гораздо раньше, чем…
— Минутку, — Мия подняла руку, останавливая его. — Видишь ли, это вовсе не куча денег. По словам адвоката, после того как все расходы будут оплачены, останется всего около десяти тысяч фунтов, и они могут понадобиться на содержание дома и участка.
— Да, но как только ты все продашь, у тебя появится кругленькая сумма с видами на будущее, не так ли? — Чарльз заметил, как она раздраженно нахмурилась. — Что-то не так? Завещание ведь не оговаривает, что ты должна переехать и жить в лесу, или что-нибудь в том же духе. Ты же знаешь, я никогда не смогу бросить свою работу здесь, я уже говорил тебе. А шведский — это язык для людей с резиновыми языками, а не для обычных парней вроде меня.
— Чарльз, пожалуйста, не спеши с выводами. В завещании ничего подобного не сказано, но все равно я думаю подождать с продажей дома по крайней мере несколько лет. Это то, чего хотела бы бабушка, ты же знаешь.
Вообще-то, до этой минуты у нее не было отчетливого решения, но слова, произнесенные вслух, показались правильными.
— Подождать с продажей? Но это встанет тебе в целое состояние, и чего ради?! Проводить неделю в году на шведском озере?
— Возможно, я смогу сдавать дом в аренду.
Хотя на самом деле ей этого не хотелось: она не могла представить себе, что по бабушкиному дому будут ходить чужие люди, трогать ее вещи, спать в ее постели…
— Честно говоря, не лучше ли просто продать дом и отложить часть денег? Тогда ты и сама сможешь снять коттедж на лето, если захочешь.
Мия глубоко вздохнула. Он не понимал, что Берч Торп — последняя ее связь с бабушкой. Для него это была всего лишь ничего не значащая обуза.
И дело было не в том, чтобы снимать просто какой-нибудь старый коттедж. Если она и собиралась ездить в Швецию, то только сюда — в свой второй дом. Возможно, настоящий дом. Рациональная ее часть соглашалась с Чарльзом — глупо цепляться за всякое старье, — но эмоции сейчас были сильнее. Это было ее наследство, и, поскольку они еще не женаты, она имела право решать, что ей делать, — но ей требовалось время. Время горевать и время думать. И она действительно очень устала с дороги и была не в настроении спорить.
— Пожалуйста, давай поговорим об этом в другой раз, ладно? День меня измотал, и ты знаешь, какое напряжение общаться с моей матерью. На сегодня, пожалуй, хватит.
— Да, но, по-моему, действительно не о чем говорить, верно? Я только вчера смотрел в Интернете — эти дома на берегах озер в окрестностях Стокгольма стоят бешеных денег: от полутора до двух миллионов крон. Это сколько — сто пятьдесят, двести тысяч фунтов? Если мы продадим его, мы точно сможем позволить себе квартиру в Западном Лондоне. Может, даже в Кенсингтоне.
