Сидевшие за столом повернули головы в его сторону. Под их уничижительными взглядами Калюжный смутился и не закончил фразу.
Вопрос, признаться, и впрямь был глупым. Лихачеву, как и всем остальным, не хватало того, чего у него не было. А то, что у него уже имелось, в счет не шло.
Ковригин не стал продолжать спор с Поливайкиным. Он посмотрел на часы.
— Пора, наверное, на полосу выходить, — деловито проговорил он, поднимаясь. — Сейчас самолет Вихрова садиться будет. На полчаса задержались. Я, кстати, велел ковровую дорожку постелить. На всякий случай.
— Это правильно, — одобрил губернатор.
Все двинулись к выходу. Ковригин покидал банкетку последним. Глядя в широкую осанистую спину Поливайкина, который, застегивая на ходу мундир, важно вышагивал впереди, самолюбивый директор аэропорта думал, что просто так он это Поливайкину не спустит.
Сын Поливайкина, косноязычный алкоголик лет тридцати, числился в крупной уральской фирме, торговавшей видеотехникой, часто летал с любовницами в Египет и Арабские Эмираты, буянил в банкетке и приставал к сотрудницам VIP-зала. При этом он никогда не платил за выпитое и съеденное, вероятно, полагая, что самим фактом своего присутствия оказывает честь любому общественному заведению.
Ковригин решил, что в следующий раз генеральского отпрыска в банкетку не пустит и велит администратору выставить ему счет за пару предыдущих обедов.
2
Вихров прилетел чартерным рейсом. Маленький, тучный, он, кряхтя, медленно скатывался по трапу, а за ним следовал Колотушин, тоже пожилой, низенький и объемный. У Колотушина, впрочем, в отличие от Вихрова, были густые свисающие усы и седой ежик на голове.
Стоя рядом с Храповицким, Ковригин тронул его за рукав.
— Ты с губернатором по поводу моих документов еще не разговаривал? — осведомился он как бы мимоходом.
— Не успел, — коротко ответил Храповицкий, не поворачивая головы.
Он привык к тому, что все лезли к нему с планами и проектами, суть которых сводилась к получению даровых невозвратных денег либо от него самого, либо от Лисецкого. Храповицкий умел этим пользоваться. Бумаги Ковригина он даже не смотрел и не собирался, но с отказом не торопился, давая начальнику аэропорта отработать свою просьбу повышенной услужливостью. Храповицкий вообще охотно позволял окружающим вносить скромную лепту в его благосостояние, ничего конкретного не обещая, но поддерживая в них надежду, что им что-то перепадет взамен. Обычно им не перепадало.
Ковригин переступил с ноги на ногу.
— Лучше бы не тянуть с этим, — проговорил он, скрывая разочарование. — А то ситуация может измениться.
— Я понял, — односложно ответил Храповицкий.
С людьми вроде Ковригина, чего-то от него хотевшими, он всегда разговаривал так: сухо и немногословно. Это их только подхлестывало.
Вихров, между тем, был уже возле самой земли, и тут он заметил Лисецкого. Он на секунду замер и подался назад, ткнувшись спиной в рыхлый живот Колотушина. Через мгновение он овладел собой и снова двинулся по трапу, негодующе поглядывая на Храповицкого как на виновника этого сюрприза. Тот отвечал ему лучезарным взглядом, исполненным преданности.
— Роман Иваныч! Иди ко мне! — радостно кричал снизу Лисецкий, раскрывая объятия. Здороваясь с Храповицким, Вихров, едва доходивший ему до плеча, буркнул:
— Какой ты все же вымахал! Зря ты это. Ты, когда ко мне приезжал, вроде меньше был.
Вероятно, в этом безосновательном упреке выразилось его недовольство присутствием здесь губернатора.
— А он раньше таился! — звучно поддакнул Колотушин. — Скрывал свою сущность. Так что ли, Леонидыч?
Колотушин хохотнул, и Храповицкий шутливо подогнул колени, изображая готовность уменьшиться в размерах в угоду начальству.
— Растим для вас кадры! — вмешался Лисецкий. — Лучших специалистов отдаем.
— Ну, спасибо тебе, — проговорил Вихров, все еще хмурясь.
Храповицкому не терпелось покончить с процедурой представления, Вихров тоже готов был сразу заняться делами, но Лисецкий почти насильно затащил всех в банкетный зал. Вообще-то руководителей вроде Вихрова уральский губернатор в глубине души не уважал, считая их наследием советских времен, дуболомами, успевшими, оседлать прибыльные отрасли. Но, так или иначе, Вихров возглавлял крупнейшую монополию страны, а значит, мог быть очень полезен. Поэтому первый тост Лисецкий провозгласил за здоровье гостя, а второй — за мягкую посадку.
— Места у нас тут сказочные, — мечтательно рассказывал он Вихрову. — Природа такая, что никакой Швейцарии не надо. И леса, и озера. Отдых отличный, рыбалка опять же. Про охоту вообще не говорю...
— Мы давеча на лосей ездили, — подхватил Поливайкин, оживляясь. — Столько зверья всякого набили, аж в машины не поместилось. Пришлось половину егерям оставлять.
— Правда, что ли? — недоверчиво спросил Вихров.
— А то! — хмыкнул Поливайкин. — Да вы сами попробуйте. Потом каждый выходной прилетать к нам будете. Хотите, на кабана сходим? А скажете, и на волков организуем. С вертолета постреляем.
Глаза у Вихрова заблестели.
— Надо и вправду к вам наведаться, — повернулся он к Храповицкому. — А то я все больше в Завидово езжу. Мне вообще Подмосковье нравится, — добавил он совсем по-домашнему. — Хорошо там. Воздух. Ванька-то мой, тот все по заграницам мотается. Неймется ему. Не дозрел он еще до Родины, — Вихров с осуждением глянул на Храповицкого, вероятно, полагая, что тот в своих вкусах мало чем отличается от его сына.
Видя, что высокий гость пребывает в размягченном состоянии, Калюжный с простонародной хитростью решил воспользоваться моментом.
— У нас в области одна только беда, — встрял он невпопад. — Народ в селах без газа сидит. — Он скорбно покачал головой. — Да. И готовить не на чем, и топить нечем. Как при царе Горохе. Жаль людей. Газку бы в наши деревеньки подкинуть, вот радости-то было бы!
Вихров сразу переменился в лице. Эту тему он терпеть не мог. Куда бы он ни прилетал, местные власти сразу принимались одолевать его просьбами о газификации сел. Он свирепо уставился на Калюжного.
— Где ж я тебе, мать твою, трубы на всех напасусь?! — едко спросил он, срываясь на брань. — Труба, она, мать твою, одна. И я, мать твою, один. А вас у меня знаешь сколько? Во! — он рубанул ладонью по горлу.
Храповицкий поспешил на помощь начальнику. Он вообще не любил Калюжного за мелочную крестьянскую жадность, к тому же был полностью согласен с Вихро-вым в том, что трубы на всех не хватит. Особенно после того как трубой в Уральской области назначили командовать Храповицкого.
— Что-то вы больно скромно просите, — с убийственной иронией процедил он Калюжному. — Давайте уж заодно и горячую воду в деревни проведем. А то народу вашему, поди, надоело в банях мыться. Пора на ванные переходить.
